Во имя Чести и России - [102]

Однако, что была эта рота перед шестьюдесятью тысячами персов?

А те двигались быстро. Еще до получения очередной инструкции Ермолова крепость оказалась окружена неприятелем. Положение было еще усугублено трагической гибелью на пути к Шуше отряда подполковника Назимки, насчитывавшего почти тысячу штыков. Таких бездарных потерь русская армия не несла на Кавказе уже много лет. Тем тяжелее был удар. Такая бесславная гибель батальона, помноженная на чинимые персами погромы в мирных деревнях, деморализовало население, подрывая в нем веру в русское могущество.

15 июля персидские тьмы явились у стен крепости. На другой день лазутчик доставил приказ Ермолова об отступлении, но отступать было уже некуда. Двое отважных казаков вызвались отвезти донесение о сложившемся положении в Тифлис и уехали под покровом ночи. Осада Шуши началась.

Запасов продовольствия в крепости практически не было, и угроза голода и жажды с первых дней нависла над его жителями и полуторатысячным гарнизоном. Выдача провианта немедленно была урезана вполовину.

Несмотря на грозившее стать отчаянным положение, старшие офицеры приняли решение защищать крепость до конца и, если надо пасть с честью, не посрамив русского имени.

Два дня спустя на Шушу обрушился огненный шквал персидской артиллерии. Трудно описать ужас, охватывавший людей при ее громовых раскатах, когда стены домов их содрогались, а там, где кладка послабее, и вовсе начинали рушиться, когда взметались к небу столбы дыма и огня, и казалось, что весь этот мирный «поющий город» того гляди будет уничтожен.

В один из таких дней и произошла встреча, изменившая жизнь бывшего корнета Стратонова… При очередном обстреле он получил легкое осколочное ранение и был послан в лазарет с тем, чтобы перевязать рану, а затем немедленно вернуться в строй. До лазарета, однако, Константин так и не дошел, ибо по дороге увидел смертельно перепуганную девушку, жавшуюся к стене дома и вздрагивающую при каждом залпе. Она была столь бледна, что, казалось, вот-вот лишится чувств. Константин бросился к ней:

– Сударыня, вам нельзя здесь! Одной на улице! Идите домой!

Девушка подняла на него угольно-черные, расширенные ужасом глаза, но не ответила.

– Ах, черт… – досадливо ругнулся Стратонов. – Должно быть, она не понимает по-русски…

– Я понимаю… – едва слышно за грохотом прошептала она побелевшими губами. – Наша служанка… Мы потерялись с ней.

Девушка едва держалась на ногах и, забыв о собственной ране, Константин подхватил ее на руки:

– Скажите, где ваш дом? Я провожу вас до него!

Она назвала улицу и, хотя бывший корнет еще не совсем освоился с географией города, но все-таки поспешил в указанном направлении. Ни вражеский огонь, ни ранение, ни царящая вокруг неразбериха не помешали ему отметить красоту спасенной им юной особы. Смуглая матовая кожа, продолговатый овал лица, прямой нос – в этом лице чувствовалось благородство, и Константин быстро догадался, что имеет дело с девицей знатного происхождения. На то указывал и наряд ее.

Не иначе как чудом отыскал Стратонов нужный дом. На стук выбежал старик-армянин и, запричитав, торопливо провел его в гостиную, где прибежавшие служанки принялись приводить в чувство свою барышню.

Старик был мужем тетки Лауры. Он сердечно и долго благодарил Константина за спасение племянницы, а затем вскрикнул:

– Да ведь у вас весь рукав в крови! Вы ранены?

Стратонов и в самом деле потерял много крови, пока нес Лауру к ее дому. Но куда больше беспокоило его то, что он должен был уже возвратиться к стенам крепости, где, не покладая рук, солдаты трудились над укреплением обороны. Однако, откланяться не получилось. Старый Арам велел одной из служанок немедленно перевязать рану Константина.

– Не беспокойтесь. Я пойду с вами сам и скажу вашему начальству, что обязан вам спасением племянницы!

Это отчасти успокоило Стратонова, и он поинтересовался у хозяина, почему Лаура оказалась так далеко от дома.

– Моя жена очень больна, – ответил старик, помрачнев. – А у нас почти не осталось еды… И лекарств тоже… Лишения отнимают у моей Нарине последние силы, убивают ее. Лаура очень привязана к тетке. Она хотела пойти к коменданту, просить помощи. Эта глупая Манушак пошла с ней, но, когда началась пальба, убежала, бросив нашу девочку. Теперь я выгоню ее на улицу, и пусть ищет себе другое место!

– Все было не так, дядя! – слабо возразила пришедшая в себя Лаура. – Там была суматоха… Люди бежали в разные стороны, и мы просто потерялись.

– Не оправдывай ее! – сурово отозвался Арам. – Она должна была не отходить от тебя ни на шаг!

Константин приблизился к Лауре и, шаркнув потрепанным сапогом, представился:

– Константин Александрович Стратонов, в прошлом корнет, ныне разжалован в рядовые.

– За что ж вас так? – полюбопытствовал старик.

– За провинность перед Государем и Отечеством, которую я надеюсь искупить в этой войне.

– Достойный ответ! – одобрил Арам. – Я сразу понял, что вы не простой солдат. Впрочем, это неважно. Вы спасли Лауру, и мой дом отныне – ваш дом.

– Я также глубоко благодарна вам, Константин Александрович. И буду рада видеть вас вновь, – сказала Лаура мягким, чистым голосом.