Во главе действующего флота - [5]

Однако, при всей значимости и репрезентативности этих материалов, следует признать, что некоторые из документов (главным образом, аналитического характера) характеризуются явно выраженной тенденциозностью и не вполне корректной интерпретацией фактов. Наиболее, на наш взгляд, яркий пример такого рода — доклад по Морскому штабу верховного главнокомандующего от 26 июня (9 июля) 1916 г., в результате высочайшего одобрения которого командующий флотом Черного моря адмирал А. А. Эбергард был заменен вице-адмиралом А. В. Колчаком[49]. Проведенный нами анализ содержания доклада, принадлежащего перу флаг-капитана Морского штаба главковерха капитана 2 ранга А. Д. Бубнова и подписанного начальником этого штаба адмиралом А. И. Русиным, показал, что авторами документа двигало не столько желание объективно оценить положение дел на флоте и обстановку на Черноморском театре военных действий, сколько стремление переложить на комфлота ответственность за собственный «идейный стратегический тупик» (формулировка М. А. Петрова[50]); и для достижения этой цели высшие морские чины ставки сочли возможным по ряду вопросов ввести императора в заблуждение[51].

Коллекции документов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА) — в частности, материалы ставки верховного главнокомандующего (фонд 2003) и главных командований и штабов общевойсковых объединений, в оперативное подчинение которым поступали действующие флоты, — дали возможность выявить специфику функционирования контура управления объединениями и группировками военно-морских сил в годы Первой мировой войны. Документы фонда 2100 (Штаб главнокомандующего войсками Кавказского фронта) позволяют реконструировать процесс взаимодействия штаба флота Черного моря с командованием Кавказской армии в ходе подготовки и ведения оборонительных и наступательных действий на побережье Анатолии.

Хранящиеся в Архиве внешней политики Российской империи Историко-документального департамента МИД (АВПРИ) документы фондов «Архив "Война"» (фонд 134) и «Секретный архив министра» (фонд 138) содержат сведения о заключении русско-французской морской конвенции (1912) и подготовке морского соглашения с Великобританией (1914), координации действий Российского флота и военно-морских сил союзников, закупках импортного вооружения и военной техники, организации межсоюзнических морских перевозок и других сюжетах, имеющих отношение к деятельности Морского министерства. В фонде «Дипломатическая канцелярия при Ставке. 1914–1917 гг.» (фонд 323) отложились делопроизводственные документы подразделения Штаба верховного главнокомандующего, курирующего внешнеполитические аспекты работы высшего военного командования.

Мемуарный фонд высших руководителей флота и морского ведомства периода Первой мировой войны весьма невелик. Записки последнего морского министра Российской империи адмирала генерал-адъютанта И. К. Григоровича имеют несколько конспективный характер[52]. Это, к сожалению, относится и к неопубликованной «автобиографии» вице-адмирала М. А. Кедрова (1933 г.)[53], фактически управлявшего Морским министерством в апреле — мае 1917 г. Об этом периоде своей деятельности Михаил Александрович упоминает лишь вскользь, хотя в его записках содержатся чрезвычайно любопытные подробности взаимоотношений в среде государственного руководства и высшего военно-морского командования. Что же касается адмирала А. И. Русина, который, будучи начальником Морского генерального штаба и Морского штаба верховного главнокомандующего, играл ключевую роль в стратегическом руководстве военно-морскими силами, то его литературное наследие, увы, ограничивается кратким очерком подготовки флота к войне[54] и еще более краткими воспоминаниями о Морском корпусе[55].

Из числа командующих флотами оставил воспоминания (точнее, подробный проспект задуманных, но так и не написанных мемуаров) лишь А. В. Немитц[56], возглавлявший Черноморский флот с июня по декабрь 1917 г. Уникальность управленческого опыта Александра Васильевича состоит в том, что он, будучи перед войной офицером оперативного отделения Морского генерального штаба, принимал непосредственное участие в стратегическом планировании, а затем, работая в ставке и командуя флотом, претворял в жизнь планы войны на Черном море. Будучи без преувеличения выдающимся флотским офицером своего времени, А. В. Немитц имел свою точку зрения (зачастую не совпадающую с мнением вышестоящего начальства) на вопросы по кругу своей служебной деятельности и имел гражданское мужество отстаивать собственное мнение, иногда во вред своей карьере. Эти обстоятельства придают особую ценность его рассуждениям и оценкам, содержащим целый пласт ранее неизвестных сведений и неожиданных выводов по многим проблемам применения отечественного военно-морского флота.

С некоторой долей условности к разряду мемуарных источников можно отнести неоднократно публиковавшиеся протоколы допросов А. В. Колчака (командующий Черноморским флотом в 1916–1917 гг.) чрезвычайной следственной комиссией в Иркутске в 1920 г. В своих показаниях, являющихся, по существу, подробной автобиографией, адмирал проливает свет на многие детали своей служебной деятельности, а также анализирует и оценивает строительство и применение отечественного флота накануне и в период Первой мировой войны