* * *
Раздался скрежет стульев по каменному полу и шорох, когда прихожане начали подниматься. Я услышал звон копья гвардейца, сопровождавшего монсеньора Ц*** к ризнице.
Коленопреклоненные монахини очнулись от благочестивой задумчивости, поклонились алтарю и пошли прочь. Моя соседка также поднялась с грациозной осторожностью. Уходя, она взглянула на меня с осуждением.
Едва не погибнув, — так, по крайней мере, мне мнилось, — а теперь каждой клеточкой своего тела воспрянув к жизни, я сидел среди неторопливо двигавшейся толпы, затем тоже поднялся и пошел к дверям.
Я проспал проповедь. Проспал ли? Я посмотрел наверх и увидел органиста идущим по галерее к своему месту. Я видел только его спину; изгиб его тонкой руки в черном рукаве напомнил один из тех дьявольских, безымянных инструментов, что лежат в заброшенных пыточных камерах средневековых замков.
Но я скрылся от него, хоть его глаза и говорили, что это невозможно. Скрылся ли? Тайна, давшая ему власть надо мной, восстала из небытия, где я надеялся похоронить ее. Ибо теперь я узнал его. Смерть и пребывание в ужасающем обиталище заблудших душ, куда моя слабость давным-давно отправила его, изменили его внешность, сделав ее неузнаваемой для прочих — но не для меня. Я узнал его почти тотчас же и ни секунды не сомневался, зачем он пришел и что готовился совершить. И теперь я понимал, что в то время как тело мое оставалось в гостеприимной маленькой церкви, он гнался за моей душой во дворе Дракона.
Я приблизился к двери, и тут орган надо мной взорвался трубным ревом. Ослепляющий свет наполнил церковь, скрывая алтарь от моего взора. Люди пропали, арки, купол крыши — исчезли. Я поднял обожженные глаза к этому непереносимому свету и увидел черные звезды, сияющие в небесах, сырое дыхание озера Хали коснулось моего лица.
И вдалеке, за лигами колеблющихся волнами облаков я увидел разбрасывающую лучи луну, а на ее фоне — башни Каркозы.
Смерть и ужасное обиталище заблудших душ, куда моя слабость давным-давно отправила его, изменили его облик для всех прочих, но не для меня. И теперь я слышал его голос, поднимающийся, нарастающий, грохочущий в сияющем свете, и я чувствовал, как это сияние все усиливается, проливаясь на меня огненными волнами. И, потонув в нем, я услышал, как Король в Желтом шепчет моей душе: «Страшно впасть в руки Бога живаго![11]»
