Во что верит Россия. Религиозные процессы в постперестроечной России - [22]
Местная пресса беззастенчиво потешалась над вл. Афанасием и резвилась, изображая на Благовещение Ельцина с крыльями в образе архангела Гавриила. Это художество сопровождалось нелепыми стишками. 9
Сказанное выше показывает, как по-разному православные отвечают на сложившуюся духовную ситуацию. В Перми это какое-то неумелое сопротивление, донкихотское неадекватное отрицание того, что не поддается объяснению, но отчего исходит опасность. В пермском случае православные просто не понимают с чем бороться, чему и какими средствами противостоять. Их усилия беспомощны и безрезультатны. Нет большого притока в Церковь, да его и не может быть, пока Церковь не даст точного ответа на духовный монетаризм.
В Екатеринбурге, напротив, Церковь принимает условия игры, навязанные властью (коли в данных условиях выживает сильнейший, мы готовы состязаться). И епархия наряду с остальными субъектами коммерческих отношений (шашлычными, заводами, футбольными командами, казино, медицинскими кооперативами) начинает борьбу за выживание. Если она победит, то власть ее похлопает по плечу и позволит сесть за свой стол. Если проиграет -- за столом окажутся, к примеру, сайентологи.
Долгие годы Русская Православная Церковь пыталась противостоять прямой зависимости от государства. Сегодня над ней нависла новая угроза -- быть порабощенной частным капиталом. Зависимость от коммерческих, а порой и прямо криминальных структур не менее опасна, чем зависимость от тоталитарной государственной машины. Духовный монетаризм стремится превратить Церковь, епархию, отдельную общину в коммерческую структуру с неизбежной финальной криминализацией. В этих условиях комфортно чувствуют себя современные секты: муниты, сайентологи, кришнаиты и проч.
Разрушающая роль духовного монетаризма универсальна. Епископ Георгий (Грязнов) даже не пытался влиять на власть, он смирился с тем, что вся религиозная жизнь края протекает в диких языческих формах, и бросил все силы на внутренние духовные церковные проблемы в попытках оградить остатки своей паствы от наступающего магизма и оккультизма. Все его проповеди, все его статьи в епархиальной прессе, все его нечастые выступления не местном радио были посвящены одной этой теме.
Возникнув в Европе, Реформация оказала известное влияние на все развитие религиозной, политической, экономической и культурной мысли, изменив лицо старого света. Изменив лицо, но не подменив при этом сути. Европейская Реформация, несмотря на всю силу своего протеста, крепко спаяна со средневековьем, освободиться от которого она смогла лишь "эмигрировав" на другой континент. Американский протестантизм - протестантизм в чистом виде. Протестантизм, освободившийся от предшествующей традиции, сбежавший от нее.
В какой-то степени можно провести условную аналогию с процессом, наблюдаемым нами на Урале. Если в центральной России буйство религиозной энтропии все-таки сдерживается остатками православной культуры и даже самые явные ее носители во власти считаются с церковностью, то на Урале мы видим, как функционирует и развивается религиозная энтропия почти в чистом виде. Странное и неадекватное, на первый взгляд, поведение Челябинского архиепископа Георгия (Грязнова) вполне закономерно. Владыка Георгий интуитивно чувствует разлитие чужого духа, и в его душе пробуждается естественное желание этому противостоять.
Носителем религиозной энтропии и эклектичных религиозных верований оказывается подавляющая часть населения Урала. Любая идеология нуждается в своих выразителях. Ими становятся харизматические лидеры и основатели всевозможных клубов, движений, оздоровительных центров, сект. Безусловно, в организованные религиозные структуры входит незначительное меньшинство населения, но, опираясь на массовое религиозно-аморфное сознание, оно пользуется уважением, авторитетом и интересом у рядовых граждан, у общества в целом и у властей.
Вернемся в Пермь. В день города в 1995 г. одним из кульминационных моментов праздника было торжественное подношение кришнаитами мэру города гигантского торта из просада, который тот разрезал жертвенным ножом. Мэр заключил договор с Церковью сайентологии и в обязательном порядке предложил сотрудникам аппарата пройти обучение системе управления по Хаббарду. В западном религиоведении эта система признается в качестве одной из систем манипуляции сознанием.
В Перми движение рериховцев зарегистрировало политическую партию -"Партию русской этики", которая намеревается участвовать в политической борьбе за власть.
Показательна ситуация в пермской системе народного образования. В 1990-92 учебных годах в ряде школ рериховцы ввели преподавание агни-йоги. В 1993-94 учебном году пермским школьникам были предложены занятия по трансцендентальной медитации. В одной из школ работал некий "специалист-психолог", который определял "энергетическую совместимость детей" и выдавал следующие заключения, доводившиеся до сведения родителей: "этот - вампир", "эта - ведьма", а у этого "связь с космосом". Весной 1994 года в Перми проводился семинар для учителей "Основы миропонимания новой эпохи и педагогики". Для примера назовем два из прозвучавших докладов: "Закон кармы и процесс воспитания" (читал к. ф. н. доцент В. Красноперов) и второй -- "Некоторые педагогические принципы Живой Этики" (читала зав. каф. Ин-та усовершенствования учителей Э. Копысова.)
Книга «Бронзовый век России. Взгляд из Тарусы» посвящена трудному процессу преодоления социального кризиса. Картина культурного и политического ландшафта страны дана как взгляд из маленького русского города Тарусы, в котором живет автор, и где сплелись воедино судьбы военных, ученых, писателей, диссидентов. Идейно-смысловая ось книги – исследование такого уникального явления русской культуры как Бронзовый век, феномен которого выходит далеко за рамки литературы, наполняясь историческим и социальным содержанием.
Главный сюжет нашего времени диктуется ходом мирового кризиса. «Национальная история как общественный договор» – собрание небольших глав, подчиненных основной проблеме нашего времени. «Конец истории» не состоялся, история возвращается. Однополярный мир, мир глобальной экономики, ссудного процента и культурной гегемонии распадается на части. Либеральное общество на пороге утраты идеологии. Смысл понятий «демократия», «право», «мораль», «европейские ценности» вскоре каждый будет определять сам. Какой консенсус объединит мир в новую эпоху? Какую роль в этом консенсусе сыграют христианские ценности и социальная справедливость? В книге рассмотрены политические и идеологические «развилки», которые определят будущее России и мирового сообщества.
Борьба за историю, переписывание истории, «нормализация» истории – тренд последних лет, активно меняющий состояние общественно-политического пространства. Одна из важных болевых точек, которых приходится сегодня касаться в рамках новых оценок исторических концепций и актуальной политики – это тема фашизма и неофашизма. Ещё недавно феномен фашизма считался предметом только лишь исторических штудий. Но мировые события десятых годов XXI века дают понять, что предмет разговора отнюдь не превратился в исторический реликт.
Собранные в книге статьи о церкви, вере, религии и их пересечения с политикой не укладываются в какой-либо единый ряд – перед нами жанровая и стилистическая мозаика: статьи, в которых поднимаются вопросы теории, этнографические отчеты, интервью, эссе, жанровые зарисовки, назидательные сказки, в которых рассказчик как бы уходит в сторону и выносит на суд читателя своих героев, располагая их в некоем условном, не хронологическом времени – между стилистикой 19 века и фактологией конца 20‑го.Не менее разнообразны и темы: религиозная ситуация в различных регионах страны, портреты примечательных людей, встретившихся автору, взаимоотношение государства и церкви, десакрализация политики и политизация религии, христианство и биоэтика, православный рок-н-ролл, комментарии к статистическим данным, суть и задачи религиозной журналистики…Книга будет интересна всем, кто любит разбираться в нюансах религиозно-политической жизни наших современников и полезна как студентам, севшим за курсовую работу, так и специалистам, обременённым научными степенями.
Книга Александра Щипкова «До и после политики» написана на стыке жанров. Политические эссе перемежаются в ней с короткими случаями из жизни, которые тяготеют то к рассказу, то к стихотворению в прозе, то к религиозной притче. Читатель вместе с автором проедет в поезде «Мариуполь – Ленинград», встретит Яблочный Спас в Тарусе, заглянет в бездны современного нацизма, обратится к наследию поэтов русского Бронзового века – Николая Заболоцкого и Олега Охапкина. Шахматная, а в чем-то и мозаичная композиция книги отражает стремление автора и его единомышленников оставаться людьми в зверином мире политики.
Книга известного русского политического философа Александра Щипкова "Социал-традиция" — это яркий, целостный, глубокий и понятный рядовому читателю анализ жизни современного общества. Автор пишет о начавшемся в мире "повороте к традиции", о переоценке роли традиции в жизни современного человека. В основе авторского взгляда лежит системный традиционализм, в рамках которого традиция предстает не набором неких общественных институтов или идеалов прошлого, а механизмом социокультурной трансляции и преемственности.
Единственным источником знаний о личности апостола Павла являются Послания, адресованные различным христианским общинам, им основанным. Хотя атрибуция большинства их в настоящее время не связывается с именем апостола, тем не менее, о шести из них можно говорить в качестве достоверных. Основной мотивацией предлагаемой книги послужила попытка понять личные психологические обстоятельства, определявшие двигавшие Павлом устремления. Единственными материалами, на основе которых можно бы было попытаться это сделать, являются достоверные Послания.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.