Во что бы то ни стало - [45]

— Арнольд пропал.

— Он не... — Его губы сомкнулись, и он запнулся на полуслове. — Хотя я и Принцессу не видел сегодня.

— Может быть, проверишь, здесь ли она?

Не пригласив ее войти, Шейн повернулся и исчез внутри дома, Ли казалось, что она ждала его возвращения целую вечность. Чувствовалось, что злость все еще кипит в нем и он вот-вот взорвется.

После того как она объявила Шейну о своем решении уехать, Ли снова и снова восстанавливала в памяти эту сцену, в которой, правда, забирала свои слова назад. С каждой наполненной коробкой у нее появлялось ощущение, что она поступает неправильно, но отказаться от своего решения не могла. Да, он убрал фотографию жены, снял обручальное кольцо, однако это не означает, что он готов принять на себя обязательства, которые она считала для себя самыми важными. Шейн никогда не говорил, что любит ее. Будет лучше, если он останется в Шейди-Оукс и уладит возникшие с жителями города проблемы без нее и ее семьи.

Шейн вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь.

— Принцесса тоже пропала. Она на сносях, вот-вот ощенится. Лучше найти их поскорее.

— Где их искать, как ты думаешь?

— Кто знает? Твой пес непредсказуем.

— Должна напомнить тебе, что Арнольд самый чистопородный из гончих, — сказала Ли, снова ввязываясь в старый спор, чтобы ослабить напряженность между ними.

— Слышал уже об этом. Но стоило бы посмотреть на документы этого аристократа, которые, судя по твоим словам, у тебя в порядке. — Шейн махнул рукой, указывая на темневшую в конце улицы рощу. — Давай пройдемся до той рощи. У меня такое ощущение, что Принцесса укрылась там, чтобы родить. Я приготовил ей славную, удобную постельку, но ее вкусы поменялись с тех пор, как напротив через дорогу появилась одна собака.

— Твои манеры не улучшились. — Ли с трудом поспевала за быстро шагавшим Шейном. Ей казалось, что они вернулись на два месяца назад, к тому дню, когда впервые встретились. Хорошо, если бы это могло быть так. Она не очень-то старалась защитить себя от боли и теперь дорого расплачивается за это.

На опушке рощи Шейн остановился и всмотрелся в заросли.

— Есть предложения?

— Они могут быть здесь где угодно, а могут быть и не здесь, а совершенно в другом месте.

Шейн поднес сложенные рупором руки ко рту и крикнул:

— Принцесса!

Безрезультатно.

— Попробуй позвать Арнольда, — сказал он.

Пока Ли, зайдя под деревья, звала Арнольда, Шейн выкрикивал кличку своей собаки. Ли надеялась, что уроки дрессировки, которые проходил Арнольд, все же как-нибудь проявятся и собака придет на зов.

Пока они искали своих собак, Ли все время нервничала из-за того, что она опять оказалась наедине с Шейном. У нее сильнее забилось сердце и вспотели ладони. Ли остановилась посреди тропинки, почувствовав себя отрезанной этими зарослями от внешнего мира.

— Арнольд! — Она ходила кругами по роще, призывая свою собаку, пока у нее не пересохло в горле.

— Наверное, их здесь нет, — сказал Шейн, подходя и останавливаясь рядом.

Ли повернулась и посмотрела в его лицо. Она ощущала себя бесконечно одинокой.

— Шейн, я... — Она замолчала, не зная, что сказать человеку, в которого влюбилась. Влюбилась. Осознание этого было таким неожиданным, что она покачнулась и ухватилась за его плечо, чтобы не упасть. Она не хотела влюбляться, снова испытывать судьбу.

Шейн посмотрел на ее руку на своем плече, затем перевел взгляд на лицо.

— Ты в порядке? — спросил он хрипло.

Ли кивнула. Она боялась, что голос ее выдаст, хотя ей хотелось кричать на весь мир о любви к нему, но сказалась долголетняя привычка подавлять, свои эмоции, и она промолчала.

— Тогда нам лучше вернуться. Может быть, они спрятались где-то в доме — в твоем или моем.

Шейн собрался было уйти из рощи, но Ли сжала его плечо, вынудив вновь повернуться к ней. Она не хотела, чтобы они расстались недругами.

— Мне очень жаль, что все так получилось. Он стряхнул ее рукy с плеча.

— О чем жалеть? Мы ведь с самого начала договорились, что между нами не будет серьезных отношений.

Эти слова больно ранили ее сердце. Глаза Ли наполнились слезами. Когда ее бросил муж, она поклялась, что больше ни один мужчина не заставит ее плакать. Сейчас же слезы градом катились из глаз, и она ничего не могла с этим поделать.

— Не надо, Ли, — занервничал Шейн.

— С моей стороны все было серьезно, Шейн. Я не умею иначе. И никогда не умела. В этом моя проблема: все или ничего.

Он схватил ее за плечи и притянул к себе:

— Что ты говоришь, Ли?

Несколько секунд она вглядывалась в это красивое лицо, борясь с искушением прильнуть к нему. Трудно было заставить ставший вдруг чужим язык произнести то, в чем она решила признаться.

— Я люблю тебя и не знаю, что с этим делать.

Ее сердце замерло в ожидании его реакции на это признание. А он бесстрастно смотрел на нее. Все это зря. Зачем она сказала это?

Ли чувствовала себя незащищенной, выставленной на посмешище и слишком уязвимой, но она не могла не высказаться до конца:

— Я знаю, что не умею говорить о том, что чувствую. Но я не могла уехать, не сказав тебе этого.

Еще несколько секунд его лицо хранило непроницаемое выражение, а потом он улыбнулся, и эта улыбка смела все оборонительные сооружения, которыми она годами окружала себя.