Внутри - [74]

— Ты бы мне не поверил! Да у меня и доказательств не было!

— У нее доказательств тоже нет, но я ей все равно верю.

— А почему? Ты обещал рассказать про обстоятельства, — напомнила я.

— Эти обстоятельства связаны с печальным событием, о котором тебе уже известно: смертью сиделки. Яд, который вызвал анафилактический шок, так и не смогли распознать. Я обращался к лучшим экспертам, но все напрасно. Они в один голос твердили, что это неопознанное вещество, с которым они никогда не сталкивались. А на моей памяти такого не было: чтобы все, как один, белый флаг подняли! Самого яда в организме жертвы было слишком мало для масштабного исследования, и мне пришлось принять определение «неопознанное вещество».

— Почему мало яда? — удивилась я. — Вы ведь получили источник, насекомое, которое раздавил Руслан!

При воспоминании о том слизне, пялившемся на меня своими злобными глазками, у меня до сих пор мороз шел по коже.

— Это вторая, более весомая причина, по которой я тебе поверил, — кивнул Максим. — Вид этого насекомого определить было даже сложнее, чем яд. Сначала из лаборатории мне пришел очень странный ответ…

— Что-то в этой ситуации еще могло показаться тебе очень странным? — не выдержала я.

— А ты дослушай до конца, тогда поймешь! Эксперты заявили мне, что останки, переданные им, это не одно существо, а маленькие фрагменты разных живых организмов, среди которых были и человеческие ткани.

Я почувствовала, как к горлу подступает волна тошноты.

— Этого не может быть! Я видела то существо, оно никак не походило на человека!

— Тем не менее, я настоял на повторной экспертизе. У меня были все основания полагать, что в первый раз просто перепутали образцы. Такое бывает, пусть и очень редко. Второй экспертизой занимались лучшие эксперты из всех, кого я знаю. Второй результат отличался от первого, но стало только хуже.

— Что тут может быть хуже? — поразился Тарасов.

— Вторая экспертиза показала, что все фрагменты принадлежат одному организму. Раньше это было единое существо, как и сказала Катя. Но при этом в тканях этого существа каким-то образом объединяются клетки разных видов. Мне это сложно понять, да и эксперты ничего толкового объяснить не могли. Та же ситуация была с изучением плесени, образцы которой по моему приказу взяли из квартир. Снова неопознанное вещество! Все это было странно и опасно — один человек уже умер, еще один, Катя, мог пострадать. При всех неизвестных, нужно было это прекращать.

Максим попытался связаться со мной, но мне уже было не до него. Тогда он и начал меня искать, а потом я стала звездой телевидения, и это облегчило ему задачу.

Так что теперь мы собрались здесь вчетвером — в этой пустой комнате, освещенной только тусклым светом из печи. Я слышала, как по крыше начали барабанить тяжелые капли ноябрьского дождя.

— Что дальше? — тихо спросила я. — Зачем-то же ты приехал… Вы оба приехали.

— Не знаю, какие причины у Сергея, а мне просто нужно докопаться до источника проблемы, — ответил Максим.

— Источником вроде как считаюсь я…

— Но твой арест ни к чему не приведет.

— А я здесь, чтобы получше изучить тот мир, — заявил Тарасов.

— Что-то раньше вы к этому не рвались, — язвительно указала я. — Скорее, наоборот!

— В этом мире многое меняется!

Красиво выкрутился.

— Хорошо, но что дальше?

— Помогу вам обоим, — просто сказал Максим. — Я так понял, какой-то план у тебя есть…

— Ага, гениальный: привести Руслана в пещеры и верить, что из этого что-нибудь получится, — горько усмехнулась я.

— Я ничего другого предложить не могу, значит, будем действовать по-твоему.

— Да, но перед этим неплохо было бы узнать, почему не закрылись двери лифта! Может, если мы будем это понимать, у нас больше получится?

Я с надеждой посмотрела на Тарасова, но он лишь покачал головой.

— Ничем не могу помочь, — признал он. — Хотел бы, но — увы! До таких подробностей о внутреннем мире никто никогда не добирался. Действовать наугад опасно, не скрою, но только это нам теперь и остается.

— Мне остается, — поправила я. — Для меня нет другого пути. Но вам-то зачем рисковать? А риск будет большой!

— Профессия такая, — слабо улыбнулся Максим. — Я знаю, сколько людей пострадали в поезде и в больнице… Догадываюсь, сколько еще пострадает. Если у меня есть шанс это прекратить, я воспользуюсь им.

Любопытно, что мы говорили только про этот шанс… Был ведь и второй, куда менее гуманный: убить Руслана. Нет человека, нет проблемы! Однако об этом Максим ни разу не завел речь.

Мне хотелось верить, что это исключительно об благородства. Хотя… Были и объективные причины не устраивать тут бездумную стрельбу. Есть вероятность, что со смертью Руслана станет только хуже. Что если он — не маяк для той силы, а дверь, сдерживающая ее? Что если он не держит двери лифта открытыми, а не дает им открыться окончательно, не выпускает тех, кто уже внутри? Если Максим тоже подумал об этом, понятно, почему он настроен только на помощь!

Тарасов не спешил записываться в наш маленький отряд, я видела, что он еще сомневается. Причем я и Руслан никак не могли повлиять на его решение, мы его вообще не волновали. На одной чаше весов был чудовищный риск, возможно, верная смерть. На другой — информация о том мире, которая бесценна для любого ученого.