Внутри - [20]

— Я не видела. Может, я просто не заметила.

В последние дни мне было не до разглядывания каждого уголка на предмет плесени, но я не собиралась рассказывать об этом соседке.

Однако Людмилка уже была на тропе войны. Сообразив, что я не готова поддержать ее, она пришла в такое возмущение, что чуть не лопнула — а этого мне бы не хотелось, меня бы взрывной волной снесло. Она бесцеремонно схватила меня за запястье и потащила за собой, причем так быстро, что я и пикнуть не успела.

Дверь в ее квартиру оставалась приоткрытой, поэтому очень скоро мы обе оказались внутри. Не позволяя мне даже снять ботинки, Людмилка протащила меня через коридор в гостиную и ткнула пальцем в потолок.

— Вот! Вот о чем я говорю!

Что ж, шах и мат. Обычно она склонна была преувеличивать проблемы — когда почтальон случайно бросил ее письмо в соседский ящик, она узрела в этом чуть ли не теорию заговора. Но в этом случае Людмилка была пугающе права.

Не нужно было всматриваться, чтобы обнаружить плесень, она занимала львиную долю потолка и одной из стен. Черная, жуткая, вьющаяся в воздухе, как паутина… Я в жизни такой дряни не видела! Я даже не была уверена, что это плесень. С другой стороны, что еще это могло быть?

Рядом с этой штукой тяжело было дышать. У нее не было какого-то определенного запаха, но казалось, будто воздух в комнате наполнен мельчайшими песчинками, раздирающими горло. Я тут же закашлялась, а Людмилка с непонятным торжеством хлопнула в ладони.

— Вот! Вот о чем я говорю! У нас тут отрава, а управляющей компании — хоть бы хны!

— Когда это появилось? — спросила я, с трудом подавив кашель.

— Позавчера — как первое пятнышко. Я решила, что это просто подтекает труба где-то, но все равно сразу же сообщила управляющей компании. А они что сделали? Ничего — и вот результат!

Я сильно сомневалась, что управляющая компания могла бы здесь что-то изменить, даже если бы очень захотела. Плесень была густой, она полностью скрывала под собой штукатурку и обои, а еще — влажной… как будто склизкой! Она исходила непонятным густым соком, заставляющим меня сомневаться, что это вообще плесень.

Ну а что еще?

— У Дмитриевых такая же ситуация, — вещала Людмилка. — И у Корнеевых, которые из шестьдесят третьей, то же самое. А ты где-то между нами! Как у тебя может этого не быть?

— Не знаю… Но еще утром больших пятен точно не было!

Такую катастрофу я бы не просмотрела, как бы я ни была занята.

— Так может, от тебя это все и исходит? — подозрительно покосилась на меня Людмилка.

— Как это может исходить от меня, если у меня ничего нет?

— Не знаю! Я вообще не знаю, как работает плесень! Но это ненормально!

— Да уж…

— Я хочу посмотреть твою квартиру! Проверить, есть у тебя это или нет!

— Черта с два! Хочешь, чтобы я подписала какое-то коллективное обращение к управляющей, — пожалуйста, а в мою квартиру никто не войдет!

Людмилка мгновенно притихла — она привыкла, что я говорю с ней вежливо, и такого рыка от меня не ожидала. Да я и сама обалдела! С моей стороны, это не было криком или бабской истерикой. Я… вроде как приказывала.

Не знаю, как и почему, но когда речь заходила о защите Руслана, у меня вдруг появлялись силы, которых раньше не было.

— Мне нужно идти, — сказала я. — День был долгий. Мой телефон у тебя есть, если что понадобится — звони.

— Хорошо…

Уж не знаю, что увидела Людмилка на моем лице, а становиться у меня на пути она больше не рисковала.

Я наконец-то добралась до квартиры. После всего, что произошло, я даже побаивалась туда заходить, но напрасно. Внутри было тихо, спокойно и чисто. Руслан был в той же комнате, где я его оставила, правда, с кресла он перебрался на диван. Он не выглядел ни напуганным, ни разозленным моим отсутствием. Он по-прежнему был… никаким.

Я обошла квартиру, разыскивая ту загадочную плесень, которую показывала мне Людмилка. Я заглянула везде, ванну чуть ли не с лупой облазила. Ничего, ни одной черной точечки! Думаю, проблема все же в квартире Людмилки, а у соседей все не так плохо, она преувеличивает.

Чуть успокоившись, я решила, что нам обоим не мешало бы поужинать.

— Пойдем, я приготовлю что-нибудь!

Я взяла Руслана за руку, чтобы отвести на кухню. В этом не было острой необходимости, мне просто хотелось дотронуться до него, почувствовать тепло другого человека, что ли. Но этот сентиментальный поступок привел к неожиданному открытию.

На запястье Руслана красовался жуткий кровоподтек. Свежий! В этом я не сомневалась: во-первых, утром его не было. Во-вторых, я знаю, как выглядят только что полученные ранения. Руслана ударили, причем очень сильно, часа два назад, не больше.

Или он сам ударился. Конечно, сам, как же иначе, если квартира все это время была заперта, а он оставался один?

Я понятия не имела, обо что он мог так покалечиться. В доме ничего не было, вообще ничего! Но одно стало ясно: я больше не имела права оставлять его без присмотра.

Моя работа опекунши только что стала намного сложнее.

* * *

Были моменты, когда мне казалось, что он прежний. В сером свете дня или в ночной темноте, когда он смотрел в окно и я не видела его глаза, под определенным ракурсом… Да, были такие моменты. Передо мной снова был Руслан, живой и здоровый, он просто вернулся ко мне — и все теперь будет как раньше. А потом он снова смотрел на меня, и я понимала, что это