И Чарли сделал.
Его семья была богатой, и он мог позволить себе роскошь отдельной палаты. Теперь, за неимением лучшего, он погрузился внутрь. Он создавал крутейшие горные склоны и спускался на горных лыжах. Он смог погрузиться на дно глубочайшей из впадин, и его тело не чувствовало давления. Он восходил на высочайшие горы без кислородной маски, и ему хватало воздуха. Все было как по-настоящему.
Чарли настоял, чтобы во время операции он был подключен. Онколог, который должен был его оперировать, сначала отказался наотрез: ничего такого он раньше не делал. Неизвестно, как это отразится на операции. Нет.
— Позвольте мне умереть счастливым, доктор, — сказал ему Чарли. Его голос дрогнул.
— Что ты мелешь, парень? Ты не умрешь, ты поправишься, мы тебя вытащим.
— Не вытащите, доктор. Пожалуйста, разрешите — это же лучше всякой анестезии.
После долгих уговоров, подкрепленных шестизначной суммой, врач согласился. Но анестезию отменять при этом не стал.
Чарли понимал, что операция не поможет. Он превратился в параноика. Он читал о людях, которые сошли с ума в состоянии подключения, о людях, чья личность навеки затерялась внутри. Тело при этом продолжало жить.
Если личность не нуждается в еще живом теле и может остаться внутри себя навсегда, то на кой ему мертвое? Это был шанс. Призрачный, крохотный, но все-таки шанс. Правда, он будет навеки обречен на одиночество, так как его физическое тело умрет и, как следствие, пропадет возможность контакта с другими личностями, но это его не пугало. Чарли привык решать проблемы по мере их поступления.
В день операции он был подключен.
Он оказался внутри, в том уголке мира, где создал себе дом — на ровной площадке среди гор, с маленьким, кристально чистым озером внизу. Он сел на край, свесив ноги в пропасть, и стал ждать. Он не мог видеть или чувствовать, но знал, что вовне врачи сейчас кромсают его тело. Он боялся и гадал, на что это будет похоже — умереть. Впервые в жизни он не хотел ничего делать и просто ждал.
* * *
Прошло несколько часов, и солнце скрылось за горами. Чарли сидел и смотрел на созданные им звезды. Независимо от исхода, настоящих он больше не увидит. Он стал вспоминать знакомые созвездия и зажигать новые звезды на небосклоне. Большая Медведица следовала за Южным Крестом, за ними гордо вздымал свои рога Овен, грозил кому-то луком Стрелец. Так прошла ночь.
Чарли по-прежнему был жив. Он не мог точно знать, закончилась ли операция. Но таймер… Врачи должны были включить его, если операция пройдет успешно. Сигнал отсутствовал. Чарли поднялся на ноги и заорал, глядя на восходящее солнце:
— Я живой!!! Слышите, вы все? Я живой, вашу мать! Живой!!!
Вовне усталый врач утирал пот со лба, а молоденькая медсестра закрывала простыней лицо Чарли.
