Внутри и снаружи - [3]

— Не скули! — отрезал Калл. — Мы все в одной лодке.

— Да, — вздохнул демон. — Да.

Врач защелкнул свой чемоданчик и пошел к телефону, зная, что через минуту ему будут звонить.

— Да, мы все в одной лодке, — еще раз вздохнул доктор. — Но вы в ней пассажиры первого класса, а я, можно сказать, подношу уголь для черной команды истопников в кочегарке.

— Были времена, когда все было по другому, — заметил Калл.

Зазвонил телефон, Калл снял трубку и протянул ее доктору. Он решил побыстрее отправить Б.О. К чему все эти споры? Когда-то, когда город был маленьким местечком, созданным по примеру Птолемеевской системы, демоны или, как они себя звали — арганусы, превосходили числом людей. Они здесь заправляли, как заправляет везде сильное большинство. Затем, когда это место, назовем его Адом, было реорганизовано согласно Коперниковской системе, и человечество на Земле стало расти в геометрической прогрессии, хотя и грешить с той же страстью, что и раньше, не перестало, демоны внезапно оказались в меньшинстве.

Все вверх ногами, все изменилось. Так и должно быть, потому что Ад — отражение Земли, хотя и несколько искривленное.

Но не все изменения — к лучшему. А послушать нечисть, так совсем к худшему. Это теперь, когда демоны стали лишь частью населения. Да и вообще, разве может вся эта нечисть хорошо относиться к человеческим существам. Но даже такие лгуны, как они, в данном случае не врали. У них тоже есть своя гордость и честь. К тому же, если бы Ад был создан для нечисти, разве жили бы там люди?

Б.О. положил трубку телефона и выбежал из комнаты. Он был чрезвычайно возбужден.

Доктор положил трубку рядом с телефоном — оплошность, за которую он заплатит позже. Калл был довольно любопытен и не сдержался. Он поднял трубку и прислушался, рассчитывая услышать что-нибудь интересное. В трубке раздавалось потрескивание. Затем Джек услышал голос. В речи чувствовался славянский акцент:

— …где-то намного глубже. Это должно быть там. Это единственное место, куда мы еще не заглядывали. Посмотри в канализационной трубе.

Раздался щелчок. Калл положил трубку на рычаг, взял свой портфель и вышел.

«Посмотри в канализационной трубе, — думал он. — И что, черт побери, таится за этими словами? И что смотреть?»

Но выйдя на улицу, он сразу забыл об этом.

Его внимание привлекла толпа. Подойдя поближе Калл увидел, что люди собрались вокруг трупа, наполовину скрытого под упавшим гранитным блоком. Сама смерть не удивляла и не привлекала жителей этого города. Только любопытство и надежда заставляли стоять всех их здесь, когда каждого ждали неотложные дела в других местах.

Калл тоже остановился. Он уже опаздывал на службу, но не собирался пропускать такое событие, даже под угрозой увольнения. Конечно, он боялся увольнения: остаться здесь без работы — это ужасно. Но уж очень хотелось посмотреть, что принесет за собой смерть.

Он услышал слабые завывания сирены. Они были далеко, и он понял, что еще успеет зайти в магазин и купить пакет «самокрутки».

Хозяина в магазине не было видно. Раб, огромный черный демон, который настаивал чтобы его звали Дядя Том, устанавливал на полки сброшенные землетрясением товары. Выпрямившись он взглянул на Калла и улыбнулся, его белоснежные, как зубная паста, клыки блеснули на фоне чернильно-черного лица. Он был намного чернее, чем любой негр, потому-что даже самые темные негры не бывают по-настоящему черными. Жесткие волосы демона были коротко пострижены, а губы настолько толстые, что вообще он напоминал карикатуру на конголезца.

— Здрасте, масса Калл, — поздоровался демон, — зачем пожаловали, э-э-э, масса, Ваше Величество?

— Дядя Том, — сказал Калл, — а как тебе понравится пинок под зад?

И тут же рассердился на себя за это; ведь Дядя Том провоцировал его.

— О, смилуйтесь, масса Калл, совсем не хотел вас обидеть, никогда, совсем не хотел. Я бедный старый чернокожий. Пожалуйста, не бейте меня, масса Калл. Хотите, я буду лизать ваши башмаки или поцелую вам зад? Вы же знаете, что мы, цветные, ни на что не способны. Я просто бедный старый чернокожий.

— Прекрати, ради бога, — прервал его Калл.

Калл расстроился. Эта нечисть научилась дразнить и подкалывать людей. А если ему сказать, что он не человек и не должен разговаривать как негр, он тут же напомнит, что сами люди часто говорят, что негр — не человек.

Кроме того, он расскажет, что был ангелом-негром и до Падения всегда разговаривал именно так. А еще тут же сообщит, что был мальчиком в услужении у самого Святого Михаила. Потом он будет смеяться, сверкая белоснежными клыками на фоне действительно черного лица, и заявит, что Падение для него вовсе не было понижением. В Раю его положение совсем не многим отличалось от нынешнего. Правда, Святой Михаил был настоящим джентльменом, а здесь ему приходится прислуживать разной белой дряни.

За такое высказывание он получит хороший пинок, от которого больно ему ни капли не будет, зато человек взвоет от боли. Если же человек действительно выйдет из себя и пообещает линчевать обидчика, последует очередная неприятная сцена. Дядя Том тут же упадет на колени, вскинет молитвенно руки и перейдет к сцене плача и мольбы о пощаде. Все это время демон будет наслаждаться собой до глубины души, а человек, зная это, ничего не сможет сделать, он будет только продолжать ругаться и угрожать. Если же человеку на самом деле удается организовать суд Линча, то в дело тут же вмешиваются Власти, и инициатора строго наказывают. Здесь, как и везде, существуют законы.