Внутренний дворец. - [17]

Про носорогов, львов и слонов мои слушательницы знали и сами.

Не смогла я также подтвердить и слухи о том, что в чужих странах прямо-таки под ногами валяются всяческие волшебные предметы. У меня никогда не было кольца, в которое был бы заключён дух, демон или дракон, не пользовалась я волшебным котлом, из которого всегда можно достать любое угощение в неограниченном количестве, не видела я ни исцеляющего ран жезла, ни волшебного порошка, проглотив который, можно начать понимать язык зверей и птиц. Но однажды, после отрицательного ответа на вопрос, а есть ли в моей стране светящиеся волшебные камни, я вдруг задумалась: а электрическая или светодиодная лампочка – чем не волшебный камень? А электроприборы вполне сойдут на роль волшебного угля, что греет не горя, и на котором можно готовить пищу. Так мои рассказы расцветились технологическими чудесами, адаптированными для понимания местных: самодвижущиеся повозки, волшебные зеркала, в которых можно увидеть то, что находится далеко от тебя, огромные железные птицы, послушные воле людей, магические книги, отвечающие на любые вопросы…

А вот опыт личного общения с богами, духами, оборотнями и прочими сверхъестественными сущностями я всегда категорически отрицала.

Впрочем, длинные рассказы пошли далеко не сразу, а когда я в достаточной мере выучила язык. Сначала мне порой вообще было трудно понять, о чём меня спрашивают, а мои ответы были краткими и односложными. Но постепенно я говорила всё уверенней и сама принялась расспрашивать, пытаясь постичь чужую жизнь хотя бы в той мере, в какой она была видна из-за стен дворца.

А однажды я стала свидетельницей происшествия, сказавшего мне о жизни во дворце куда больше, чем все рассказы, вместе взятые.

В детстве я как-то услышала о таком виде наказания: «поставить на колени на горох». И ещё, помню, удивилась – а что в этом такого? Очень умная была, да. Позже кроме гороха появился ещё один вариант – на битые кирпичи. И вот теперь я убедилась, что для того, чтобы превратить стояние на коленях в пытку, не нужно ни гороха, ни кирпичей. Надо лишь, чтобы наказание продлилось несколько часов кряду.

Думаете, это легко – просто постоять на коленях? А вы попробуйте сами: час за часом, когда твёрдый пол давит на коленные чашечки снизу, а весь ваш вес – сверху, и нельзя ни на минутку хотя бы опуститься на пятки, чтобы уменьшить это давление, потому что приставленный евнух бдит, и тут же поддаст вам носком под копчик. К концу дня я не стонала в голос только из каких-то последних остатков гордости. И когда мне наконец разрешили подняться, я сперва подумала, что не смогу. Но всё-таки кое-как встала и побрела в нашу комнатку, мысленно охая, стеная и очень жалея себя.

Говорят, было раньше в Европе такое профессиональное заболевание: «колено горничной» с воспалением, а то и смещением сустава, потому что горничные каждый день на коленях драили хозяйские полы. Ещё пару раз – и я, наверное, заимею себе такое же.

В комнатке никого не было – меня в довершение всего ещё и лишили ужина, так что все прочие комнатные девушки сейчас ели, а мне предстояло лечь спать голодной. Хорошо хоть в комплекте к наказанию шло ещё и освобождение от работы до конца дня, так что мне не надо идти помогать императрице, чтоб ей пусто было, готовиться ко сну. Императрица… Я вдруг уразумела, что даже не знаю, как её зовут. Императрицу называли «её величество», «госпожа», «государыня», но ни разу я не слышала, чтобы кто-то назвал по имени.

Я рухнула на матрас, чувствуя себя слишком плохо даже для того, чтобы раскатать свёрнутые простыни и одеяло. Колени болели, и есть хотелось зверски. И как всегда бывало, стоило мне чуть проголодаться, на ум приходила еда моего мира, которой здесь я оказалась лишена. Нет, голодом слуг тут не морили, и ели мы довольно вкусно, к тому же нам нередко перепадало что-нибудь с господского стола. Но хотелось самых простых, однако совершенно недосягаемых вещей. Селёдки с чёрным хлебом. Или хотя бы с белым – но с нормальным батоном, а не пресной лепёшкой. Кислой капусты. Бабушкиного борща. Яблока – я тут совсем не видела яблок. Персиков, винограда, мандаринов, слив, каких-то незнакомых мне фруктов – завались, а вот обыкновенных яблок… Да хоть бы даже просто варёной или жареной картошки. Она же тут есть, почему же во дворце её не подают?!

– Ты не спишь?

Я приподнялась. В комнатку заглядывала моя соседка с ближайшего матраса – Усин.

– Нет, не сплю.

Усин кивнула и бесшумно проскользнула внутрь.

– Держи, – она вытащила из рукава небольшой свёрток и протянула мне. Свёрток при ближайшем рассмотрении оказался местным вариантом голубца – комком риса с мясом, завёрнутым в большой капустный лист и так сваренным.

– Ты моя спасительница! – возликовала я, впиваясь зубами в угощение. – Спасибо!

Удобная штука – эти широкие рукава, когда к ним приспособишься и научишься придерживать, чтобы не лезли в тарелки и ни за что не цеплялись. Столько всего можно спрятать, особенно если подшить изнутри карманчики. Усин кивнула и присела на свой матрас, подобрав под себя ноги.

– За что госпожа Нач тебя так? – спросила она.