Внуки королей - [46]

Все речи были выслушаны с большим вниманием. Вначале произнес речь бургомистр, затем явно взволнованный армейский лейтенант, который был наказан Францией за то, что во время колониального гнета действовал как африканец, а не как француз. После него, неоднократно прерываемый шумными аплодисментами, говорил Модибо. Волнующая тишина спустилась на площадь, где тысячи людей стояли под солнцем: стало так тихо, что, когда президент переводил дыхание, можно было услышать щелкание фотоаппаратов и жужжание кинокамер. Только теперь я заметил, как молодо выглядел президент — умное, совсем юное, приветливое и спокойное лицо. Он излагал свои мысли с большим достоинством, не выставляя себя на передний план, не жестикулируя и без грубого пафоса. Модибо Кейта пользовался изящным французским языком, языком своих противников, языком великих поэтов и ораторов. Говорил он, однако, очень просто, словно разумный человек, который обменивается мнениями с равными себе, как первый среди равных. Под конец президент сказал: «Людям свойственно заблуждаться или совершать предательство, но партия никогда не может ошибаться, если она прочно связана с народом».

Наконец, сверкающий белый обелиск открыт. Теперь эта площадь не будет уже носить имя начальника французских колониальных войск. Ее новое наименование — это дата, которая навсегда сохранит воспоминание о том дне, когда первый президент первой Малийской республики потребовал вывода французских войск из страны. Теперь все могли прочесть надпись:

Неизвестным гражданам, мученикам

за великое дело освобождения Африки,

Погибшим в движении сопротивления.

Всем благородным соратникам по борьбе,

которые пали, Защищая национальную культуру

во время французского вторжения.

Всем неизвестным героям, которые

помогали победе независимости.

В знак благодарности от всего народа Мали.

Были ли действительно единым народом племена, которые когда-то враждовали между собой, так что их не мог объединить сто лет назад великий аль-Хадж Oмaр? Да, они стали единым народом через общее страдание и общую борьбу против завоевателей. Теперь здесь мимо нас шагает, бежит, пританцовывает и марширует малийский народ; добрая половина жителей Кати, гости из Сикасо — столицы легендарного короля Бабемба Траоре, происходившего из народа сенуфо, и гости из революционной деревни Колокапи, где крестьяне-бамбара подняли восстание против французских колонизаторов во время первой мировой войны — среди них были и те, кто пережил эту кровавую битву, очень старые и очень седые люди; они проходили сейчас здесь: партизаны с гордыми и напряженными от величия момента лицами.

За партизанами следовала женская милиция, возглавляемая высокими, сильными и стройными женщинами с револьверами на боку; они по-военному четко приветствовали стоящих на трибуне людей. А ведь мы только что видели, и именно в Кати, как старый обычай фактически изгонял женщину с ее собственной свадьбы. Я думал об этом, когда женщины проходили мимо. По-видимому, все эти свадебные обычаи вели свое начало от ислама. И в то же время, вспоминая о воинственных королевах из Бугуды, чьи могилы мы посетили, я решил, что высокое уважение к женщине в Африке — древнее предписаний ислама. Однако все это прошлое Мали, а здесь мы видим представительниц новой республики: юных, светящихся от счастья живых королев. Сколько же их стало теперь! В лучах заходящего солнца четко вырисовывались блестящие черные или коричневые лица; можно было видеть совершенную красоту юных девушек, строгую привлекательность молодых женщин, глубокие морщины старух. Вот старая вдова, потерявшая на войне мужа, окаменела от той чести, которая выпала ей сегодня в присутствии достойных уважения государственных мужей. Она была самой старой в длинном ряду вдов. За что отдал свою жизнь ее муж в августе 1916 года под далеким чужим Верденом?

Пионеры Мали

Да, а вот идут дети. Пионеры в желтых, зеленых, красных галстуках и беретах: порядок цветов определен в соответствии с национальным флагом страны. Впереди идут старшие, за ними совсем маленькие ребятишки. «Красная гвардия» салютует им. Президент поднялся со своего места и вместе с ним все гости на трибуне. Мы не могли смотреть без умиления на нежные лица ребят. Наконец-то и здесь наступило время, когда молодежь марширует, готовясь защищать независимость своей собственной страны, своей страны, а не какого-нибудь чужого Вердена. Ребята пока еще молоды, но уже думают о будущем, зная или предчувствуя, что им предстоит совершать подвиги во имя собственной чести, во имя своей республики.

Ученица Аоа — тоже пионерка

Возможно, пионерам было сказано, что они должны идти в ногу и смотреть в затылок идущего впереди, я этого не знаю. Я только видел, как одни из них шли совершенно не в ногу; другие, напротив, чеканили шаг, чрезмерно размахивая руками и заставляя себя смотреть только прямо; некоторые не могли пройти мимо, не бросив робкий взгляд на трибуну, где Модибо смеялся и аплодировал им. Пионеры шли строевым и в то же время вольным шагом, допускающим легкое покачивание, танцевальные движения, которые передавались всему телу. Был ли у них всех танец в крови или они переняли его от родителей, чье тело покачивалось как бы само собой в ритме музыки?