Внук Персея. Сын хромого Алкея - [95]
По лагерю шел бог.
Сквозь туман и дым. Мимо костров и людей. Не замечая. Не видя. Не интересуясь. Кроваво-алый гребень шлема. Доспех — вторая кожа из металла. Бог в нем родился. Широкий запон; тяжелый меч в ножнах. Блеск солнца на меди и бронзе. Лик Медузы на щите. Оскал львиных морд с наручей. Хруст щебня под ногами. Все другие звуки исчезли. Остались шаги и хруст: мерный, равнодушный. Словно не камни терлись друг о друга, а кости врагов.
На бога оборачивались. Афиняне. Фокейцы. Локры. Беотийцы. Аргивяне. Горы. Облака. Волны. Из шатра сунулся рыжий весельчак Эльпистик:
— Эй! Куда собрался, лавагет? На войну?!
Шутка повисла в воздухе, оборачиваясь пророчеством. Лагерь остался позади. Гигантом восстав из чрева матери-Геи, перед богом выросла крепость. Серые зубья башен грызли небо. На галерее подняли тревогу. Часовой замахнулся дротиком — и опустил руку. Возможно, представил, как бог восходит на башню и ломает ему шею. А потом спускается обратно, чтобы ждать дальше. Вскоре за воротами послышалась торопливая возня. Громыхнул, покидая петли, засов-исполин. Створки распахнулись. За ними стоял другой бог. Сине-зеленый гребень шлема. Посейдонов трезубец на щите. Доспех — рыбья чешуя. Бог в нем родился.
Ворота были богу тесны.
Ему хотелось в поле.
Когда пролилась первая кровь, стало ясно, что бьются не боги.
Стасим
…створки распахнулись.
— Ты обещал, — напомнил один из старейшин, выходя вперед.
Амфитрион рассмеялся:
— Что я вам обещал?
За спиной сына Алкея, на границе щебня и травы, лежал мертвец. Вольно раскинув руки, словно пытаясь обнять весь мир, отсюда до Гипербореи, Птерелай обратил к небу залитое кровью лицо. Наверное, сравнивал небо с морем, вотчиной своего божественного деда. Кровь покрывала и лицо Амфитриона. Она подсыхала, стягивая кожу. Борода слиплась жесткими колтунами. Впору поверить, что горный лев точил когти о щеки и скулы, как о ствол дуба, оставив после себя лохмотья содранной коры. Вмятины на доспехах, шлемы откатились прочь, наплечник висит на лопнувшем ремне — мертвый и живой были так похожи друг на друга, что казались близнецами.
Вспомнилось: да, близнецы. В нашем роду они вечно грызутся.
«Айнос ниже Олимпа, — сказал Птерелай, уже на пороге царства теней. Амфитриону пришлось встать на колени и ткнуться ухом в губы умирающего. Иначе он не разобрал бы ни слова. — Небо выше Олимпа. Судьба над всеми нами… Я хорошо дрался?» Казалось, спрашивает не прославленный воин, а мальчишка, впервые взявший в руки копье. «Ты едва не убил меня, — с чистым сердцем ответил Амфитрион. — Судьба над нами, вот и все.» Он не кривил душой. Тот удар, поверх щита; и позже, когда меч вспорол кожу на ребрах. «Давно так не дрался…» Губы Птерелая дрогнули. Пожалуй, это была улыбка. Да, точно, улыбка. Ее уродовали красные, глянцевитые пузыри, вздувшиеся в углах рта. «Очень давно. С ранней юности. В моих волосах тогда еще не блестело золото…» Серебро, подумал сын Алкея. Он умирает и заговаривается. Конечно же, серебро. Хотя, презирая годы, черный, как воронье крыло, Птерелай даже не начал седеть.
— Обещал, что не допустишь резни.
— Я обещал тафийцам. А это разве Тафос?
— Что же это? — старик побледнел, как мел.
— Это Кефалления. Я дарю острову новое имя. И нового хозяина. Мой друг Кефал станет вашим господином. И если однажды мой друг Кефал пожалуется, что ему неуютно здесь — я вернусь.
Задрав голову, он смотрел поверх старейшины. Пусть думают, что сын Алкея высокомерен. Пусть думают, что хотят. Взгляд птицей летел над стенами крепости — туда, где высились отроги могучего Айноса, сплошь заросшие черными елями. Вершину укрывала шапка облаков, сдвинутая набекрень. На юго-западе в шапке зияла прореха, являя взору блеск снегов. Говорят, там, среди льда и камней, стоит алтарь Зевса Айнесийского. Говорят, если алтарь погребен в облачном руне, золотом от солнца — Зевс спит, и видит добрый сон. Загадывай желание — сбудется.
Сына, улыбнулся Амфитрион. Хочу сына.
А лучше — двух.
Болел правый бок. Саднила ободранная скула. Колено распухло, вынуждая переносить вес на здоровую ногу. С каждым мгновением он узнавал о себе много нового. Криком кричали жилки и косточки, о которых Амфитрион тридцать три года и знать не знал. Мы тоже у тебя есть, напоминали они. Мы тоже умеем болеть. Знаешь, как здорово мы это умеем? Сыновья, вспомнил Амфитрион. Какие сыновья? Окажись Алкмена здесь, в его шатре, он не состряпал бы жене и хлипкую девчонку.
«Я хорошо дрался?»
«Лучше всех. Ты едва не убил меня…»
Старик отступил назад. Это было сигналом. Старцы вчерашнего Тафоса — сегодняшней Кефаллении — расступились с поспешностью, выдававшей их волнение. Из ворот навстречу Амфитриону шел Эвер, сын Птерелая, чудесным образом исцелившийся от удара копьем. Правую руку Эвер сжал в кулак. Меж пальцев сочился желтый, маслянистый блеск. Казалось, юноша несет волшебный плод, смяв его с небрежностью бога, и из мякоти течет нектар, дарующий жизнь вечную. Эвер подошел ближе, и Амфитрион понял, что никакой это не Эвер.
«Баба твой Эвер…» — буркнул Тритон из мглы былого.
Ага, согласился Амфитрион.
Старейшины пятились от девушки, одетой в белый, свадебный пеплос. Седые моряки, знавшие ярость бури и рев шторма, те, кто бился на залитых кровью палубах и, хохоча, жег прибрежные селения — они готовы были сбежать на край света, лишь бы не стать свидетелями встречи убийцы и дочери убитого. Панически, до дрожи в слабеющих коленях, они боялись оказаться рядом с хрупкой, осиротевшей девушкой, словно это грозило им смертью, немедленной и беспощадной. Дальше, еще дальше, под защиту стен, хруст камешков под сандалиями, и вот: лже-Эвер стоит перед Амфитрионом, а вокруг — ни души.
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
Стивен совсем не хотел ехать в Китай. Вместо того, чтобы спокойно играть дома в Xbox, он бродит по музею, в котором единственный стоящий экспонат – древний астрологический компас со знаками Зодиака – и тот на реставрации. Правда, дела пошли несколько веселее, когда мальчик из интереса заглянул за дверь с надписью «Только для сотрудников» и увидел тот самый компас... в действии. Теперь для четырнадцатилетнего парня нет пути назад. Герой поневоле, случайно получивший силу Тигра, должен схватиться с Авангардом – самой могущественной организацией на Земле.
Все же некоторые угрозы существуют вне времени. Несколько веков назад группа героев объединилась, словно Мстители древней эпохи, чтобы сразиться с Зодиаком – врагом, обладавшим невообразимыми энергиями, направляемыми таинственным Ключом. В результате битвы обширная часть планеты оказалась опустошена. Ключ был утерян, а Зодиак затаился, влияя на мировые события из тени, выжидая, пока звезды встанут в правильном порядке, чтобы возвестить о своем возвращении. Когда в XXI веке вновь появляются странные существа, обладающие силами двенадцати астрологических знаков, Мстители готовы дать им отпор.
Их четверо. Орк Рагмар, от которого отказался собственный народ. Ричард Магус, не желающий жить, проводящий почти всё время за чтением книг. Счастливчик Олаф, командир погибшего в боях отряда наёмников. Герой Конхобар, вышедший победителем из сотен сражений, мечтающий о смерти — и ею нетронутый… Неужели их объединяет только задание, сулящее золотые горы? Или сама судьба решила проверить их? Найдут ли они себя? Сумеют ли спасти такой жестокий по отношению к ним мир? А вообще, надо ли им это… Говорят, все дороги ведут в Лефер, а потому жизнь — это одна большая Дорога в Лефер.
Испытание пройдено, цепи сброшены, и статус героя выжжен в моем магическом досье. Но это только начало пути. Бездна ждет. В погоне за одурманенной эльфами сестрой, и обещанным Играющим богом могуществом, я должен спуститься через ложное море в населенный монстрами, чудовищами и демонами мир. Мир, в котором выжить способны лишь единицы. Обложка временная =) 調調 - автор арта.
Правдивые заметки лукоморского царского библиотечного Дионисия о виденном, наипаче же слышанном в то время, когда он сопровождал боярина Никодима Труворовича и графа Петра Рассобачинского, отправленных послами государя Василия XII ко двору властителей Шахрайского эмирата для переговоров о дружбе и торговых отношениях между двумя народами, составленные в шестнадцати главах с присовокуплением девяти схолий и собственноручных зарисовок, выполненных большей частью карандашом, меньшей же частью - акварелью.
Америка наших дней. Бизнес торговца автомобилями из-под Лас Вегаса Карла Макриди идет неважно. Он чувствует, что вокруг происходит нечто странное. В один из дней к нему является сомнительный незнакомец с не менее сомнительным предложением, от которого Карл, увы, не может отказаться. С этого момента размеренная жизнь Макриди постепенно превращается в ад: в округе творятся невообразимые вещи, в доме у Карла собираются чужие люди, его помощник оказывается не тем, кем казался, а очередное появление сомнительного незнакомца оборачивается бойней и удивительным сюрпризом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Одиссей, внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Сокрушитель крепкостенной Трои, убийца дерзких женихов. Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов. Скиталец Одиссей. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Возвратившись для других, теперь они хотят вернуться по-настоящему: для себя.
Юный герой Персей убил чудовище Горгону Медузу. Об этом подвиге знают все. Но мало кто знает, как через тридцать лет великий Персей вступил в войну с Дионисом, желая остановить победное шествие бога по Арголиде. Двое сыновей Зевса сошлись в битве не на жизнь, а на смерть. Лилась кровь, буйствовали вакханки, мужчины брались за копья. Прошлое выворачивалось наизнанку, а будущее грозило молниями. Внуку Персея, мальчику Амфитриону, выпала суровая доля — быть рядом с дедом в его войне.Новый роман Г. Л. Олди — третий роман знаменитого «Ахейского цикла», к которому авторы шли десять лет, — повествует о событиях, предшествующих книгам «Герой должен быть один» и «Одиссей, сын Лаэрта».
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, — и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Владыка Итаки, груды соленого камня на самых задворках Ионического моря. Муж заплаканной женщины, что спит сейчас в тишине за спиной; отец младенца, ворочающегося в колыбели. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Еще никуда не уехав, они уже хотят вернуться.