Внук Персея. Сын хромого Алкея - [37]
Арголида заканчивается. Скоро начнется Аркадия.
Жаждущая сменится Медвежьей[47].
— Хаа-ай, Тифон стоглавый…
Ельники шарахаются назад, за спину. Уступают место дубовым рощам. В кустах мелькают лани. Или это пятна солнца? Тропа ползет вверх, к облакам. Перевал. Храм Артемиды; кипарисовая статуя богини. Тут удается сменить лошадей. Хвала тебе, Лучница! Ты не любишь охотников. Может быть, ты любишь колесничих? Свежие кони идут бодрее. Взору открываются истоки Инаха. Река мутная, пенится. На кручах растут дикие груши. Дальше — Бесплодное поле. Стекая с гор, паводок всякий раз грозит превратить эту равнину в болото. К счастью, воду поглощает глубокая расщелина. Дважды к счастью, время дождей наступит нескоро.
Лошади рысят по сухому. Мотают головами.
Нет, говорят жрецы в храме. Нет, говорит рыбак в поселке. Нет, мотает головой бродяга, обитатель Бесплодного поля. Мы не видели других колесниц. Мы не видели отряда молодых, сердитых людей. Здесь никто не проезжал, кроме вас двоих.
«Врут, — бурчит Тритон. — Брешут, собаки…»
Тритон — тень. Тритон — бок-о-бок. Сопит, бранится; не знает усталости. Жаль, нельзя доверить тирренцу вожжи. На море ему цены нет. И на суше, если идти пешком. Но скачка — дурной жребий Тритона. Опрокинет колесницу, напугает лошадей. Слишком много силы. Слишком мало ума. Ничего. Сами справимся.
На колеснице с Тритоном тесно. В пути с Тритоном надежно.
— Хаа-ай, бушует Тартар…
Ягнячий ключ. Прямо у большой дороги. Дальше — святилище Деметры. Еще двенадцать стадий — и Птолис. Стены низкие, зубцы обгрызены ветром. Бери — не хочу. У подножия крепости вьется Змей — подлая, хитрая речушка. Сунься, не зная броду — разобьет о валуны. В узком месте птолейцы навели мост. У въезда горят костры. Кипит в котлах похлебка: мясная, с горохом. Серебряной пряжки хватает и на еду, и на проезд. Еще лепешек в дорогу дали. Круг сушеных смокв. Связку лука.
Нет, говорит пастух у ключа. Нет, говорит жрица Деметры. Нет, разводит руками караул близ моста. Отряд вооруженных парней? Хорошо одетых? Не видели. Если б видели, мы бы сказали.
«Дураки, — ругается Тритон. — Скрывают, да…»
Одолевают скверные мысли. Что, если Электриониды не рискнули ехать напрямик? Что, если сразу взяли на север? От Микен к Коринфу? Через горбатый перевал Трет, и дальше, вдоль побережья Крисейского залива, по краю благодатной Ахайи — на запад, к границе с Элидой… Так дольше. Так — хуже дороги. Осыпи, щебень; гонка над крутым обрывом. Надо быть дураком, чтобы спешить этими путями. «Дураки…» — напоминает Тритон.
И мы возьмем северней. На Орхомен.
Опять — храм Артемиды. Славься, Чествуемая гимнами! Во второй раз ты позволяешь путнику сменить лошадей. Ближе к Орхоменской цитадели — кедр-исполин. В дупле дерева — Артемида Кедровая. Аркадцы обожают строгую сестру Аполлона. Или лучше сказать — боятся? Рядом — курганы из камней. В честь павших воинов. Надо придержать упряжку. Надо вознести молитву Лучнице. Остатки вина из меха — жертва теням.
Все, пора в путь.
— Зевс-Кронид язвит дракона…
Колеса грохочут по краю оврага. Иначе не проехать. Овраг — граница между Орхоменом и Трахейской горой. Обогнув город, путники задерживаются у Тенейского родника. Наполняют мех; дав лошадям остыть, поят их. Становятся на ночлег. Если бы могли, скакали бы и в темноте.
Жаль, не могут.
Снится дед. Не Персей — Пелопс. Дедова колесница могла идти по воде. Дедовы кони бежали по волнам. Посейдон щедро вознаградил своего любовника. Будь у Амфитриона такая колесница, разве стал бы он ехать длинным путем? Ринулся бы к Крисейскому заливу, и по хлябям, топча пену гребней — к элейскому берегу…
«Я умер, — напоминает дед Пелопс. Багровое лицо отливает мертвенной синевой. Усмешка кривит рот. — Моя колесница стоит на крыше храма. А ты — проклятый…»
«Сам ты проклятый!» — бранится Амфитрион.
«Ага, — соглашается дед. — И я, и ты…»
Деда сменяет отец. Во сне Алкей не хром — могуч, твердо стоит на двух ногах. Отцовский взгляд пылает раздражением. «Я не исключаю, — напоминает старший из сыновей Персея, — что визит юных Пелопидов — хитроумная затея Пелопса. Пожертвовать внебрачным малышом, чтобы законые сыновья обосновались в Арголиде…»
Пелопс мертв, возражает Амфитрион.
«Сердце не выдержало? — размышляет отец. В голосе Алкея нет иронии. — Любимца прикончили, убийц очистили… Стариковское сердце — ниточка. Дерни, и порвешь. Но что, если я был прав? Вдруг Пелопс просто умер от старости? Втиснул Атрея с Фиестом в наши земли, посадил яблоньку, да не дождался плодов?»
«Отец, ты во всем видишь…»
«Я вижу во всем. Если Пелопидам отдали во владение Мидею — почему они сиднем сидят в Микенах? Почему не уезжают в дарованный удел?»
За отцом — море. От берега к горизонту — золотой всплеск. Вяжет по рукам и ногам, прорастает в жилы, в суставы. Вьется в мозгу блестящим волоском. Златой Дождь? Зевс напоминает потомкам, в каком облике он явился к Данае? Нет, море — вотчина Посейдона, Колебателя Земли. Зевс явился бы над морем, в туче-эгиде…
«Вставай, — ворчит Тритон. — Светает…»
Пора в дорогу.
Кафиатский камень. Родник в овраге так силен, что вода взмывает к небу. Брызги — горный хрусталь. Над оврагом — отвесная скала. Вокруг скалы — город Феней. На скале — фенейский акрополь. Укреплений, считай, нет. Зачем? Лишь безумец отважится штурмовать высоту. А город пусть горит, не жалко. Вокруг города — холмы. Между двумя ближайшими — стадион. Прямо на стадионе колесница ломается. С оси слетает колесо. Знак? Сердце болит. Знак? По коже — мурашки. Дрожат колени. Голова идет кругом.
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
После раскрытия своей личности, как таинственного владельца акций компании Салатор, главного героя ожидает не прекрасная жизнь богатенького юноши, а схатка с судьбой, готовой подкинуть своему нелюбимчику зубодробительных испытаний... Конфронтация с правительством, борьба за трон в преступном синдикате, и даже встреча с древними богами различных пантеонов. Разве мало всего этого, чтобы сломить того, кто решился встать на путь темного властвования? Как оказалось, действительно мало...
Идет тридцать второе тысячелетие, и войны Ереси превратились в смутное воспоминание. После веков мирной жизни Империум охватывает паника: орки повсеместно атакуют владения людей. Штурмовые луны чужаков, словно неудержимая волна истребления, уничтожают планету за планетой гравитационным оружием неодолимой мощи. Верховные лорды Терры, парализованные ужасом пред столь масштабной угрозой, оказываются неспособными к эффективным действиям. Когда гибнут или пропадают без вести целые ордены Космодесанта, хватит ли кому-нибудь воли и силы, чтобы встать на защиту Империума?
Мэри Стюарт (1916–2014) еще в юные годы дала зарок посвятить свою жизнь литературе. И фортуна встала на ее сторону. Первый роман («Мадам, вы будете говорить?») пришелся читателям по душе, и почти каждое новое произведение английской писательницы становилось бестселлером. Но настоящий успех пришел к ней в 1970-е годы, когда увидела свет трилогия о волшебнике Мерлине и короле Артуре («Хрустальный грот», «Полые холмы», «Последнее волшебство»), соединившая в себе историю и фантастику и впоследствии переросшая в пенталогию (добавились романы «Недобрый день» и «Принц и паломница»)
Многие саги повествуют о Лемане Руссе, Владыке Зимы и Войны, самом грозном из примархов — сыновей Императора. На пике Великого крестового похода Космические Волки пытаются привести к Согласию мятежную планету Дулан. Разъяренный непокорностью тирана Дарата, Русс клянется лично казнить правителя, но Лев Эль’Джонсон, брат Лемана и повелитель Темных Ангелов, советует действовать более осмотрительно. Теперь войскам Дарата противостоят два легиона Астартес, но между союзниками растет напряжение, а соперничество Волка и Льва угрожает захлестнуть всех.
Магнус Красный, таинственный оккультный владыка, долго изучал древнее искусство чернокнижия. Теперь псайкер, сравниться с коим может один лишь Император, командует верным ему легионом Тысячи Сынов в Великом крестовом походе, разыскивая по пути утраченные знания на руинах погибших человеческих цивилизаций. Сражаясь вместе со своим братом, Пертурабо из Железных Воинов, Магнус предчувствует близящуюся развилку судьбы — продолжит ли Циклоп биться во имя общих целей или направит усилия на дальнейшее познание варпа?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Одиссей, внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Сокрушитель крепкостенной Трои, убийца дерзких женихов. Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов. Скиталец Одиссей. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Возвратившись для других, теперь они хотят вернуться по-настоящему: для себя.
Юный герой Персей убил чудовище Горгону Медузу. Об этом подвиге знают все. Но мало кто знает, как через тридцать лет великий Персей вступил в войну с Дионисом, желая остановить победное шествие бога по Арголиде. Двое сыновей Зевса сошлись в битве не на жизнь, а на смерть. Лилась кровь, буйствовали вакханки, мужчины брались за копья. Прошлое выворачивалось наизнанку, а будущее грозило молниями. Внуку Персея, мальчику Амфитриону, выпала суровая доля — быть рядом с дедом в его войне.Новый роман Г. Л. Олди — третий роман знаменитого «Ахейского цикла», к которому авторы шли десять лет, — повествует о событиях, предшествующих книгам «Герой должен быть один» и «Одиссей, сын Лаэрта».
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, — и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Владыка Итаки, груды соленого камня на самых задворках Ионического моря. Муж заплаканной женщины, что спит сейчас в тишине за спиной; отец младенца, ворочающегося в колыбели. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Еще никуда не уехав, они уже хотят вернуться.