Внук Персея. Сын хромого Алкея - [34]
— Ты как?
— Вашими молитвами, болваны…
— Толком говори!
— Колено зашиб…
Держался Еврибий отчего-то не за колено, а за поясницу.
— Ну ты гигант! С одного удара…
Лезвие критской секиры перерубило хребет вепря у основания черепа. Зверь врезался в юношу, уже будучи мертвым.
— А вы зубы скалили, дурачье! — Еврибий выпятил грудь; охнул, и выпятил еще раз. — Говорил же: благодарить меня будете!
Пережитое отпускало парня. На смену ужасу приходило осознание подвига.
— Клыки — мои! Скажу, пусть на шлем прицепят.
— На задницу себе пришей…
— С почином, малыш!
— Атрей! Фиест! Гляньте…
— Наш младший чудище завалил!
— Эй, Фиест! Вы где?
— Здесь мы…
Пелопиды обнаружились близ можжевельника. Двое рабов, пятная траву кровью, оттаскивали прочь убитую свинью. Сука Пирра вертелась рядом, норовя лизнуть рану в боку свиньи.
— Как вепрь на вас попер, — Атрей вытер пот со лба, — она наружу сунулась. Ну, мы ее и встретили в два копья. Хрюкнуть не успела!
— А у нас Еврибий отличился! Секача взял…
— Секирой?!
— Нет, зубами загрыз…
— Герой!
В кустах послышался шорох. Все замерли, обратившись в слух.
— Поросята!
— Точно! Ловчий говорил…
— Вот я их!..
Фиест проворно упал на четвереньки, сунулся в кусты — и тут же отпрянул.
— Ты чего?
— Он мне рылом — прямо в нос!
— Целоваться полез?
Электриониды покатились от хохота. Улыбаясь одним ртом, Фиест смотрел на общее веселье. В глазах Пелопида стоял странный, сухой блеск. Так сверкают прожилки слюды в пентелийском мраморе, чьи месторождения граничат со спуском в подземное царство Аида.
— Сейчас мы эту мелочь полосатую…
Набычившись, Фиест полез в заросли. Смех затих; все в ожидании уставились на колышущийся можжевельник.
— Атрей, принимай!
Из кустов, отчаянно визжа, вылетел поросенок. Желто-коричневый, он еще не успел побуреть. Ловко поймав поросенка на лету, Атрей взмахом кривого ножа перерезал ему горло. Швырнул тушку рабу; весь в крови, приготовился ловить следующего. В действиях Пелопидов чувствовалась сноровка, которая приходит с опытом. Сыновья микенского ванакта переглянулись. Любой из них вспорол бы глотку поросенку не хуже мясника. Но слишком легко было представить: Фиест хватает малыша Хрисиппа, бросает Атрею — и бритвенно-острая бронза рассекает тонкую шейку сына нимфы.
— А вот и братец!
Поросят оказалось восемь — редкость для кабаньих выводков. «Ванакт трудился! — отыгрался Фиест за насмешки Электрионидов. — Свинячий ванакт, клянусь Зевсом!» Ликимний, обидевшись, рискнул напомнить, что у ванакта — микенского, не свинячьего — девять, а не восемь сыновей, но голос мальчишки потонул в общем гаме.
— Радуйтесь! Пируем!
— Тут ручей в низине. Пошли, ополоснемся…
Ловчие, привязав собак, разжигали костер и свежевали туши. В стороне копали могилы для погибших: раба и пса.
— …Уф-ф!
Сыто рыгнув, Атрей веткой отогнал докучливого слепня.
— Жареная печенка, — вслух начал он.
— Требуха на углях, — поддержал Фиест.
— Жирная поросятина! — вскричал Еврибий. — Жирная!
— Лепешки! С луком…
— Красное хиосское…
— С ключевой водой…
И хор, чмокая замаслившимися губами, подвел итог:
— Пошли нам боги всяческого здоровья!
Довольное ворчание собак было им ответом. Локридцы глодали кости, порыкивая на соперников-критян. Пирра каталась по траве кверху брюхом. Рабы отмачивали кабанятину в ручье — чтоб ушел неприятный запах. Во дворце мясо отмочат еще разок, с уксусом. Развалившись вокруг угасающего костра, охотники щурились на верхушки деревьев, тронутые закатным солнцем. Юный Ликимний чувствовал себя на Олимпе. Нет, выше — на небе. Нет, еще выше…
— Как у Амфитриона на пиру! — брякнул он.
— А ты там бывал? — хмыкнули братья.
— Тебя туда звали?
— Рассказывали, — потупился Ликимний. — Вы же и рассказывали. Еще смеялись: «Тот не Амфитрион, у кого не обедают…»
— Это точно! Настоящий Амфитрион — тот, у которого обедают[43]!
— У нас лучше!
— Зря Амфитрион с нами не пошел…
— Угу, — Атрей сунул в рот травинку. — Он бы оценил.
— Что оценил? Печенку?
— Как Еврибий секача — секирой.
— Небось, с перепугу…
— А какая разница? Главное — хрясь, и готов.
— Как в бою, — поддержал Фиест. — Или ты его, или он тебя.
— В бою? — старшие Электриониды обменялись многозначительными взглядами. Сдвинули брови, подражая отцу в минуты раздумий: — Может, и хорошо, что Амфитриона с нами нет…
— Почему?
— Молчать умеете? Клянитесь хранить нашу тайну!
Обычной клятвой сыновья ванакта не удовлетворились. Пелопидам довелось клясться трижды, угрожая себе наистрашнейшими муками в случае обмана. Лишь тогда им, словно великую драгоценность, доверили малый сверток. На чистой тряпице легли в ряд три глиняные таблички. По глине бежали птичьи следы — значки ханаанского письма.[44] Еще в свертке был перстень — волны, свитые в кольцо, и ладья.
— Это же телебои, — выдохнул Фиест. — Это же…
— Ублюдки Птерелаевы!
— Ты понял, что предлагают?
— Твари! Слизь морская!
— Вы должны советоваться не с нами, — Атрей сурово нахмурился. «Клятва клятвой, — читалось на его лице, — а правда — правдой!» Впору было поверить, что в юном Пелопиде проснулся его покойный отец, мудрый и предусмотрительный Пелопс Проклятый. — Вам надо просить совета у Амфитриона. Я еще могу понять, почему вы скрыли письмо от ванакта. Его честь
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
После раскрытия своей личности, как таинственного владельца акций компании Салатор, главного героя ожидает не прекрасная жизнь богатенького юноши, а схатка с судьбой, готовой подкинуть своему нелюбимчику зубодробительных испытаний... Конфронтация с правительством, борьба за трон в преступном синдикате, и даже встреча с древними богами различных пантеонов. Разве мало всего этого, чтобы сломить того, кто решился встать на путь темного властвования? Как оказалось, действительно мало...
Идет тридцать второе тысячелетие, и войны Ереси превратились в смутное воспоминание. После веков мирной жизни Империум охватывает паника: орки повсеместно атакуют владения людей. Штурмовые луны чужаков, словно неудержимая волна истребления, уничтожают планету за планетой гравитационным оружием неодолимой мощи. Верховные лорды Терры, парализованные ужасом пред столь масштабной угрозой, оказываются неспособными к эффективным действиям. Когда гибнут или пропадают без вести целые ордены Космодесанта, хватит ли кому-нибудь воли и силы, чтобы встать на защиту Империума?
Мэри Стюарт (1916–2014) еще в юные годы дала зарок посвятить свою жизнь литературе. И фортуна встала на ее сторону. Первый роман («Мадам, вы будете говорить?») пришелся читателям по душе, и почти каждое новое произведение английской писательницы становилось бестселлером. Но настоящий успех пришел к ней в 1970-е годы, когда увидела свет трилогия о волшебнике Мерлине и короле Артуре («Хрустальный грот», «Полые холмы», «Последнее волшебство»), соединившая в себе историю и фантастику и впоследствии переросшая в пенталогию (добавились романы «Недобрый день» и «Принц и паломница»)
Многие саги повествуют о Лемане Руссе, Владыке Зимы и Войны, самом грозном из примархов — сыновей Императора. На пике Великого крестового похода Космические Волки пытаются привести к Согласию мятежную планету Дулан. Разъяренный непокорностью тирана Дарата, Русс клянется лично казнить правителя, но Лев Эль’Джонсон, брат Лемана и повелитель Темных Ангелов, советует действовать более осмотрительно. Теперь войскам Дарата противостоят два легиона Астартес, но между союзниками растет напряжение, а соперничество Волка и Льва угрожает захлестнуть всех.
Магнус Красный, таинственный оккультный владыка, долго изучал древнее искусство чернокнижия. Теперь псайкер, сравниться с коим может один лишь Император, командует верным ему легионом Тысячи Сынов в Великом крестовом походе, разыскивая по пути утраченные знания на руинах погибших человеческих цивилизаций. Сражаясь вместе со своим братом, Пертурабо из Железных Воинов, Магнус предчувствует близящуюся развилку судьбы — продолжит ли Циклоп биться во имя общих целей или направит усилия на дальнейшее познание варпа?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Одиссей, внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Сокрушитель крепкостенной Трои, убийца дерзких женихов. Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов. Скиталец Одиссей. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Возвратившись для других, теперь они хотят вернуться по-настоящему: для себя.
Юный герой Персей убил чудовище Горгону Медузу. Об этом подвиге знают все. Но мало кто знает, как через тридцать лет великий Персей вступил в войну с Дионисом, желая остановить победное шествие бога по Арголиде. Двое сыновей Зевса сошлись в битве не на жизнь, а на смерть. Лилась кровь, буйствовали вакханки, мужчины брались за копья. Прошлое выворачивалось наизнанку, а будущее грозило молниями. Внуку Персея, мальчику Амфитриону, выпала суровая доля — быть рядом с дедом в его войне.Новый роман Г. Л. Олди — третий роман знаменитого «Ахейского цикла», к которому авторы шли десять лет, — повествует о событиях, предшествующих книгам «Герой должен быть один» и «Одиссей, сын Лаэрта».
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, — и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Владыка Итаки, груды соленого камня на самых задворках Ионического моря. Муж заплаканной женщины, что спит сейчас в тишине за спиной; отец младенца, ворочающегося в колыбели. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Еще никуда не уехав, они уже хотят вернуться.