Внук Персея. Сын хромого Алкея - [31]
«Жаль, море далеко, — подумала Алкмена. Море и впрямь лежало от Микен в сотне стадий: к нему вела узкая дорога в дебрях скального лабиринта. — Хорошо тиринфянкам! Бросят стиранное в прибой, и тот, умница, полощет, трет одежду о гальку…»
В Тиринфе она была дважды. Первый раз — годовалой, и не запомнила ничего. Второй раз — на похоронах деда, великого Персея. Деда — прадеда, если считать по матери — она знала по восторгам и страхам окружающих, и ждала от похорон чуда. Ожидания сбылись сверх меры. Вознесение к звездам так испугало Алкмену, что позже она убедила себя: ей показалось. Бабушка сгорела вместе с дедушкой, не желая длить дни без любимого мужа; остальное — бред рассудка, помраченного горем. В семье вознесение не обсуждалось. При одном упоминании об этом мама начинала плакать, отец хмурил брови, а братья отпускали дурацкие шуточки. Никто не знал, как отнеслись к вознесению на Олимпе. Жрецы воды в рот набрали, оракулы помалкивали. Значит, понимала Алкмена, и людям стоит прикусить языки. Особенно тем, кто хочет дожить до глубокой, счастливой старости.
«Папа говорит: боги клялись Стиксом не вмешиваться в судьбу Персея. И всегда добавляет: помните, что мы — Персеиды, но не Персеи…»
Выбравшись из ямы, она завернулась в фарос. Ткань отлежалась в тени и приятно остужала разгоряченное тело. Придерживая фарос на груди, Алкмена отошла к орешнику, густо растущему на склонах. Время собирать орехи еще не настало. Девушка просто решила отдохнуть, пользуясь привилегиями дочери ванакта — и отсутствием матери. Будь здесь мама, про отдых забыли бы до вечера. Косые лучи солнца нарезали орешник ломтями. В полосах света медленно опадала пыль. Крупная стрекоза, трепеща, зависла над травой. Выше толпились сосны — мощные, с желтоватой хвоей. Голоса прачек отдалились, сделались еле слышными. Темная, глянцевитая листва орешника покачивалась, волнуемая дыханием ветра.
Море, шепнула Алкмена. Наше море, микенское.
Она остановилась над кучей лапника. Вольно разбросав руки, на импровизированном ложе спал мужчина. Хитон, «волчьи пряжки», сандалии на толстой подошве. На поясе — нож в кожаных ножнах. Рядом, как усталая любовница — охотничье копье. Без страха, по-отцовски сдвинув брови, девушка изучала спящего. Долго-долго, затаив дыхание. Дитя человеческое? — нет, стрекоза, не знающая трепета.
— У тебя два выхода, — наконец сказала она. — Ты можешь открыть глаза и бросить притворяться. А можешь и дальше корчить из себя дурака, делая вид, будто спишь. Какой из выходов тебе нравится больше?
— Мне не нравятся оба, — улыбнулся Амфитрион.
— Ты видишь третий?
— Нет. Но это не значит, что я примирюсь с первыми двумя.
— Почему ты не на охоте? Я слышала, ты ушел с моими братьями.
— Я задержался. Устроитель пиров — пес с мертвой хваткой. Если вцепится… Один пир — сражение. Второй, третий — битвы. Но войны мне не выиграть. Она бесконечна, эта война. В моем доме все время кто-то ест или пьет. День за днем. Я иду к дверям, а меня хватают за плащ.
— Ты сбежал? Ты герой?!
— Я сбежал. Я трус. Я обещал догнать твоих братьев к вечеру. И догоню, если ты не предложишь мне что-нибудь лучшее.
— Предложу. Раздевайся.
Он уставился на Алкмену, словно впервые увидел.
— Раздевайся, — повторила она. — Я выстираю твою одежду. Пиры — это хорошо. Размазывать соус по хитону — это, должно быть, увлекательно. Но однажды пир заканчивается. Тебе в Тиринфе не говорили, что стыдно ходить грязным?
— Говорили, — согласился Амфитрион. — Мама.
— Мама далеко, а я близко. Или, если хочешь, стирай одежду сам. Прачки обрадуются такому помощнику, как ты. А я возьму твое копье и отправлюсь на охоту. Заколоть для тебя кабана?
— Куропатку. Мелкую и тощую. Назовешь ее кабаном.
— Полагаешь, я гожусь лишь для куропатки?
— Ты годишься для льва. Я похож на льва?
Он любовался смеющейся Алкменой, и сон таял в глубине его памяти. Уходил на дно, погружался в илистую муть. Страшный сон, какому не место в тени летнего орешника. Там, во сне, Амфитриону явилась старуха, чьи морщины выказывали пугающее сходство с дочерью микенского ванакта. Гнев коверкал лицо старухи, гнев и ужасное наслаждение. В левой руке она держала за волосы отрубленную голову. В правой — веретено. Острым концом веретена старуха выкалывала жертве глаза — раз за разом, удар за ударом. Из пустых глазниц текла кровь, пачкая одежду дряхлой эринии[37], а старуха все не унималась — тыкала, выкрикивая оскорбления, трясла голову, плевала в мертвое лицо. «Далеко глядишь? — спрашивала она у бессловесной головы. — Ах, так ты далеко глядишь[38]? Вот тебе…»
— Ты похож на хвастуна, — отсмеявшись, сказала Алкмена.
Домашний цветок, думал Амфитрион. Беззаботность, выросшая в безопасности. Первый слой стен — мать. Второй — братья. Третий, самый мощный — отец. И четвертый — слава великого деда. Сейчас этот слой тает, но еще вчера он мог поспорить с третьим. Такая цитадель мощней крепости, воздвигнутой циклопами. Он вспомнил, как ночью, в мегароне, держал копье, соперничая в силе с дядей. «А если бы не удержал?» — исподтишка ужалила дрянная мысль. Ладони сразу вспотели, и сердце забилось часто-часто, как у бегуна, несущегося к финишному столбу.
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
В Сфере Богов бесчисленные легенды боролись за таинственный куб. После сражения таинственный куб исчез в пустоте. Линь Мин натыкается на этот таинственный объект и начинает своё путешествие, чтобы стать героем земли.
Аур считал себя единственным и неповторимым. Полагал, что огромные возможности — следствие его высокого интеллекта, упорного труда и толики удачи, позволившей избрать верный путь. Но всё оказалось не так легко: он не уникален, и второй маг, шагнувший сквозь время, оказался его, Аура, учителем. Учителем, чьи действия, на первый взгляд, совершенно безумны…
Эта история берет начало меж восьмой и девятой горой. Она о несостоявшемся юном ученом по имени Мэн Хао, которого заставили вступить в Секту Бессмертных Практиков. Мир Культивации, где сильный поедает слабого, где господствует закон джунглей. Мэн Хао должен приспособиться к новому миру или погибнуть. Однако он не забыл идеи даосизма и конфуцианства на которых был воспитан. Это вкупе с твердым характером открывает для него путь истинного героя. Что же значит «Запечатать Небеса?» Ответ на это вы можете получить только вместе с Мэн Хао!
Явление, изменившее мир... Происшествие, после которого люди начали обнаруживать в себе невероятные способности. Порой это были увеличившиеся физические характеристики, в некоторых случаях появлялись навыки контроля над стихией или иным видом энергии. Но общее в новообретенных силах было то, что они выражали истинную сущность человека, скрытую глубоко внутри. Однако, помимо индивидуалистов, способных обрести неповторимые навыки, «Пробуждались» так же и те, кто отождествлял свое «Я» с суррогатными вселенными.
Тайна мира чудовищ раскрыта... Тень, которая все это время мешала Игорю и его друзьям объективно смотреть на планетарные феномены, наконец, расстворилась в лучах истины. Но что они увидели?... Шанс на спасение? Способ сохранения жизни на Земле? Скорее бездонную пропасть, распростершую свои объятия перед невежественными глупцами. Вот только отступать назад уже слишком поздно... Подведенные древней волей к самому краю обрыва, друзья вынуждены сделать, возможно последний, но в то же время - единственно верный выбор, шагнув навстречу неизбежному концу.
Уважаемые читатели, искренне надеемся, что книга «Legion Z» Ингмар Миваки окажется не похожей ни на одну из уже прочитанных Вами в данном жанре. При помощи ускользающих намеков, предположений, неоконченных фраз, чувствуется стремление подвести читателя к финалу, чтобы он был естественным, желанным. Удивительно, что автор не делает никаких выводов, он радуется и огорчается, веселится и грустит, загорается и остывает вместе со своими героями. Яркие пейзажи, необъятные горизонты и насыщенные цвета — все это усиливает глубину восприятия и будоражит воображение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Одиссей, внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Сокрушитель крепкостенной Трои, убийца дерзких женихов. Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов. Скиталец Одиссей. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Возвратившись для других, теперь они хотят вернуться по-настоящему: для себя.
Юный герой Персей убил чудовище Горгону Медузу. Об этом подвиге знают все. Но мало кто знает, как через тридцать лет великий Персей вступил в войну с Дионисом, желая остановить победное шествие бога по Арголиде. Двое сыновей Зевса сошлись в битве не на жизнь, а на смерть. Лилась кровь, буйствовали вакханки, мужчины брались за копья. Прошлое выворачивалось наизнанку, а будущее грозило молниями. Внуку Персея, мальчику Амфитриону, выпала суровая доля — быть рядом с дедом в его войне.Новый роман Г. Л. Олди — третий роман знаменитого «Ахейского цикла», к которому авторы шли десять лет, — повествует о событиях, предшествующих книгам «Герой должен быть один» и «Одиссей, сын Лаэрта».
Я, Одиссей, сын Лаэрта-Садовника и Антиклеи, лучшей из матерей. Внук Автолика Гермесида, по сей день щедро осыпанного хвалой и хулой, — и Аркесия-островитянина, забытого едва ли не сразу после его смерти. Правнук молнии и кадуцея. Владыка Итаки, груды соленого камня на самых задворках Ионического моря. Муж заплаканной женщины, что спит сейчас в тишине за спиной; отец младенца, ворочающегося в колыбели. Герой Одиссей. Хитрец Одиссей. Я! я… Вон их сколько, этих «я». И все хотят вернуться. Еще никуда не уехав, они уже хотят вернуться.