Вновь в его объятиях - [3]

— Какого черта ты приехала? И кто посмел без моего разрешения открыть ворота?

Минди, широко раскрыв глаза, испуганно посмотрела сначала на отца, потом на мать. Она ничего не могла понять.

— Рэнд! — прошептала Тори, глазами указывая не девочку.

Перехватив ее взгляд, он замолчал. В эту минуту дверь в дом открылась, и на пороге показалась Дороти Маккейн. Мать Рэнда была высокой, стройной, совершенно седой дамой с добрыми и лучистыми зелеными глазами. Взглянув на сына с невесткой и сразу оценив ситуацию, она улыбнулась внучке и, погладив ее по головке, сказала:

— Минди, иди умойся. У Джералдайн все готово для ужина.

— До свидания, миссис Тори! — крикнула Минди уже на бегу. Та ничего не ответила: Рэнд стоял рядом, а как он отреагирует на выражение симпатии со стороны дочери, было неизвестно. Однако, поймав брошенный с порога ободряющий взгляд Дороти, Тори поняла: в этом доме у нее есть союзник.

Когда дверь закрылась, Рэнд со злобой посмотрел на жену и прошипел ей на ухо:

— Так значит, миссис Тори!

— А ты хотел бы, чтобы она называла меня мамой?

Рэнд пропустил ее слова мимо ушей и раздраженно повторил свой первый вопрос:

— Ты мне не ответила, зачем пожаловала на ранчо? — Его лицо покраснело, дыхание стало прерывистым. Тори показалось, что еще мгновение — и он ударит ее. Не подавая вида, что испугалась, она почти спокойно ответила:

— Я приехала повидать дочь.

— Убирайся ко всем чертям! — заорал Рэнд. — Год назад ты с легкостью оставила нас, несмотря на мои предупреждения, а теперь двери моего дома для тебя закрыты и можешь навечно распрощаться с Минди!

— Я помню твои угрозы, Рэнд, — твердо сказала Тори, глядя мужу прямо в глаза. — Но ты думаешь, мне легко дался этот год? Я долго терпела разлуку с Минди, не желая тебя раздражать. Но больше, извини, не могу! Мне необходимо ее видеть!

— Только не демонстрируй мне свои материнские чувства. Я в них никогда не поверю! Скажи прямо, зачем приехала? Хочешь добиться согласия на развод? Неужели ты настолько глупа, что рассчитываешь на это?

Каждое сказанное Рэндом слово болью отзывалось в ее сердце. Но Тори недаром готовилась к этой встрече не один месяц и сейчас стояла перед ним с гордо, почти надменно поднятой головой, ничем не выдавая своих чувств.

— Рэнд, это правда. Единственная моя цель — побыть хоть немного с дочерью. Может быть, тогда я была не совсем права. Но сейчас…

— Не совсем права? — вскричал Рэнд. — Ты бросила мужа и ребенка, целый год не давала о себе знать, а теперь говоришь, что была не совсем права?! А тебе не кажется, что это называется несколько иначе? Она, видите ли, была не совсем права! Хорошенькое дело!

Рэнд имел все основания обвинять ее в предательстве семьи. Она действительно переехала с Минди к своим родителям, а потом, когда Рэнд настоял на возвращении девочки, вообще исчезла и неизвестно чем все это время занималась.

Но ведь Рэнд знал, что она поселилась у родителей отнюдь не по собственной прихоти. Другой вопрос, почему она не вернулась позже? А вот в этом Рэнд был виноват сам… Он вдруг начал демонстративно игнорировать жену, подчеркивая, что желает видеть только дочь. Тори хотела честно и до конца объясниться с ним, но на все телефонные звонки следовали извинения прислуги: мистера Маккейна никогда не было дома. Письма же оставались без ответа. А теперь он обвиняет ее в предательстве!

И все же Тори отлично понимала, что, если сейчас она начнет перебирать обиды, то непременно увязнет в них и погубит все дело. Поэтому она смирила гордыню и осторожно сказала:

— Я многое пережила и передумала за этот год, Рэнд.

В ответ он издевательски рассмеялся, а затем, впившись в нее глазами, словно желая пробуравить насквозь, заговорил:

— Может, не будем играть в кошки-мышки, Тори? Я прекрасно знаю, не мое богатство привело тебя сюда. И не моя драгоценная персона. И занятие фермерством уж ни в коем случае не приманка для завзятой горожанки, если только за этот год ты коренным образом не пересмотрела свои взгляды. Но главное — не смей меня уверять, что приехала из-за Минди. Прошедший год убедил меня в том, что ты никуда не годная мать для нашей дочери: ведь ты не сделала ни одной попытки увидеться с ней! И после этого ты хочешь, чтобы я поверил в твои неведомо откуда взявшиеся материнские чувства? Неужели я похож на круглого идиота?

Женщина кипела от негодования. Как же так? Разве не сам Рэнд отправил ее к отцу, когда тот заболел и нуждался в уходе? Он отлично понимал, что матери Тори необходима помощь. Какого же черта сейчас он ставит это ей в вину и представляет дело так, будто она спекулировала на болезни отца?

Рэнд продолжал бросать ей в лицо одно оскорбление за другим:

— Признайся лучше, что попала в беду! — криво улыбаясь, шипел он. — Хочешь от кого-то скрыться, как когда-то от меня, и ищешь здесь убежища? А может быть, даже рассчитываешь на мою защиту. Или твой деловой партнер, он же любовник, стал слишком требовательным?

Стараясь не заплакать от обиды, Тори подчеркнуто терпеливо повторила:

— Я хотела увидеться с дочерью. Я ни от кого не скрываюсь. Можешь верить, можешь — нет, но это правда!