Вновь домой вернутся журавли - [12]

— Вот это я понимаю, зацепило друга, — заулыбались ребята, не став удерживать его с собой.

Осенью Сергей и Вера сыграли свадьбу. Через год у них родилась дочь, которую назвали Маргаритой, а ещё через четыре года появился сын. Так и понесла жизнь Сергея по своим просторам, со временем затягивая рану на душе и стирая из памяти то, что казалось, никогда не сотрётся — память о первой любви.

* * *

Россия. Москва, Ростов-на-Дону. 2014 г.

Наверное, мне по наследству от мамы досталось сердце чувствующее беду задолго до её прихода. Весь месяц меня преследовали сны, не дающие покоя, своими страшными сюжетами и не предвещающими ничего хорошего. То за мной бегали какие-то страшные чудища, а я старалась спрятаться от них, но мне это никак не удавалось. То знакомые мне люди превращались в каких-то страшных монстров, и я просыпалась в поту. И наконец, мне явилось такое! Как наяву, я понимала, что это был сон, но выглядело это так явственно, что я долго не могла поверить своему пробуждению. На стене, напротив моей кровати, появился образ святой женщины. Я не знаю, чей образ привиделся мне. Она была одета в синее до пят платье, голову её покрывал длинный белый платок. По шёлку платья ручейками струились слёзы, которые лились из её глаз. Я опустилась на колени перед образом и стала собирать эту святую влагу в ладони.

Пробудившись и придя в себя от увиденного, я поняла, что беда рядом.

Нервно заваривая кофе, я старалась угадать, что и с кем может случиться и не могла дождаться десяти утра, когда я смогу обзвонить всех своих родных и близких мне людей. А пока я пила почему-то сегодня совсем невкусный кофе, перебирала в памяти все последние разговоры с ними.

Дочь Даша с внучкой и зятем буквально два дня назад звонили из Кипра. У них всё прекрасно. Дело, которым они занимаются с моим бывшим мужем Олегом идут хорошо. А сам он прекрасно себя чувствует с новой пассией. Вот и отлично!

В Англии, где работает и временно живёт с семьёй мой сын Матвей, хорошая погода. Недавно звонил мой друг англичанин Миша и сообщил о скором своём приезде в Москву. Эта новость обрадовала меня. Давно мы с ним не виделись.

Мои рассуждения прервал телефонный звонок.

— Вот она, моя беда, — подумала я, снимая трубку. И не ошиблась.

— Марго, — в трубке послышался голос моего младшего брата, который, как и наши родители живёт в Ростове-на-Дону, — папа умирает. Он просит всех нас собраться вместе, ему надо сказать нам что-то важное.

Мне всегда казалось, что мои родители будут жить столько, сколько буду жить я. А я собираюсь прожить долго. Пусть не вечно, но в окружении своих любимых и близких. И вот, мой папа, никогда не жаловавшийся на здоровье, находящийся вечно в бодром и позитивном настроении, вдруг умирает. Этого я даже представить не могла.

Странная особенность моего организма, при сильном стрессе из меня не выкачать ни одной слезинки. Но после исчезновения всех неприятностей, я могу прореветь несколько дней подряд. Но смерть отца не неприятность, для меня это большое горе. Сообщив детям и внукам о случившемся, я стала спешно собираться в Ростов.

У меня с папой с детства сложились очень доверительные отношения. Я всегда знала, что он любит меня. Не просто любит, а уважает, как личность. Я всегда чувствовала от него поддержку. Даже если я была неправа, он никогда не пытался со спором и скандалом убеждать меня в этом. Достаточно было мне услышать от него:

— Доня, а может, ты ещё подумаешь? Может где-то что-то ты пропустила?

И я с готовностью пересмотреть раннее задуманное, находила верное решение. Для нас с братом отец, это, прежде всего друг. А это, наверное, даже больше, чем просто родитель.

Первое о чём я спросила брата, войдя в дом было: — Успела?

— Успела, — грустно ответил он.

Папа лежал в своей кровати, сильно похудевший. Глаза впали в глазницы.

— Доня прилетела, — тихо прошептал он посиневшими, казалось совсем бескровными губами, — я боялся, не дождусь. Не плачь. Это нормально. Время моё пришло, — медленно с остановками отвечал он на мои ласковые слова.

Я держала его за руку, когда он попросил брата позвать маму. Мы сели вокруг отца.

— Верочка, прости меня за всё, — тихо произнёс он, — но ты должна знать, я любил тебя и всегда был верен только тебе. Но собрал я вас, чтобы сказать, то о чём узнал сам только в девяностых годах. Помнишь Марго, я приезжал к тебе, когда вы с Олегом разводились? Тогда в Москве я встретился с одним человеком. Его зовут Жонг. Он китаец. Мы с ним подружились во время корейской войны в Китае. Это было до нашей с тобой женитьбы, Верочка. Я говорил тебе, что служил в Китае.

— Да, да, милый. Знаешь, а я пришла тогда на твои проводы, ты просто меня не заметил. А потом я ждала твоего возвращения, — мама плакала, мы с братом переглянулись.

— Верочка, в Китае я был влюблён в девушку, она меня выхаживала после тяжёлого ранения. Благодаря ей, её крови, которую мне перелили, я остался жив. Она китаянка, Нинг. Я её звал Ниной. Сынок, сходи, принеси в моём ящике письменного стола лежит деревянная коробочка.

Пока брат ходил в кабинет отца, я вспомнила, что мама в моём детстве как-то обмолвилась, что отец хотел назвать меня Ниной. Но бабушка, папина мама была против этого имени. Отец попросил брата открыть коробочку, вытащить старенький станок для безопасной бритвы, поднять картонку с шёлковой подкладкой и под ней извлечь фотографию.