Внизу - Сванетия - [8]
Не каждому дано вступить в единоборство с Ушбой. Но нет большего счастья для альпиниста, чем покорить ее, победить, стать ее властелином. Тот, кто выиграл этот бой, тот прежде всего победил самого себя, свои слабости, свой страх, все, что было в нем ничтожного, ползучего, мелкого.
Тот, кто поднимется на Ушбу, навсегда поверит в себя. И ничем тогда его не сломить, ничем не запугать, ничем не остановить в самых дерзновенных мечтах и делах.
Одними из первых людей на вершину Ушбы поднялись сваны. Ночью на вершине они разожгли костер, чтобы вес люди узнали о том, что нет на свете ничего и никого сильнее людей, что человек, выглядевший рядом с Ушбой ничтожной букашкой, может все... Даже победить Ушбу.
Как-то мы с Женей Гиппенрейтером сидели у меня дома и пили кофе. Когда он начал рассказывать мне о своей недавней поездке в Индию, в Даржилинг, о встречах с «тигром снегов» Тенцингом и о племени шерпов, я совершенно неожиданно задал ему вопрос:
— Скажи мне, что ты будешь делать, когда постареешь и не сможешь больше ходить в горах, делать восхождения?
И Женя, человек, объездивший весь свет, побывавший в Европе, Азии, Америке и Австралии, ответил не задумываясь:
— Тогда я поеду в Сванетию и буду сидеть на солнышке у порога нашего дома вместе с Мишей и Иосифом. Нам некуда будет спешить. Мы будем сидеть и вспоминать... А ты? — спросил он.
— Мне хотелось бы сидеть рядом с вами,— ответил я Жене,— только спешить все равно придется: хочу написать о Сванетии, о горах, о Мише.
ВРЕМЯ САДИТЬСЯ НА КОНЕЙ
Прошло немало лет. Я давно уже не работал инструктором альпинизма, появились совсем другие заботы и интересы. Жизнь раскручивалась все быстрее и быстрее, некогда было оглянуться. Разве только ложась в постель, я иногда задавал себе вопрос: «Зачем все это? Что дают человеку статьи и книги, ученые степени и звания? Становится ли он от этого счастливее?» И приходил к выводу, что нет, не становится. В горах жилось лучше. Однако наутро все начиналось сначала и шло в том же духе, по заведенному непонятно кем, только не мною, порядку.
И вот однажды ночью я встал, накинул халат, вставил в пишущую машинку лист бумаги и написал Мише Хергиани письмо.
«Дорогой Миша!
У тебя теперь все есть. Ты достиг всего, чего можно достигнуть в спорте,— ты мастер спорта СССР, ты почетный мастер спорта, ты международный мастер спорта, ты заслуженный мастер спорта, ты заслуженный тренер и даже «тигр скал». Ты стал в Союзе альпинистом №1 и сделался национальным героем Сванетии и всей Грузии. Что же дальше?
Не пора ли нам с тобой сесть на коней, объехать Верхнюю Сванетию и написать о ней книгу? Мы заедем в каждое ущелье, поговорим со стариками, соберем легенды и песни сванского народа, постараемся лучше понять его дух и рассказать обо всем этом людям.
Если ты согласен, я брошу все и, как только сойдет снег, приеду в Местию. Жду твоего ответа. Обнимаю тебя.
Твой Александр Кузнецов».
Ждать пришлось недолго, ответ пришел через неделю. «Здравствуй, дорогой брат Саша! — писал мне Миша.— Ты задумал хорошее дело. Правильно, в спорте все сделано. Мне надо только снять с Победы и похоронить в Сванетии Илико, больше мне ничего не нужно. На этот год планируется совместное франко-советское восхождение на пик Коммунизма и восхождение сванов на Ушбу. Но как только ты скажешь, что нам пора садиться на коней, я тоже все брошу и прилечу в Местию. Сейчас я нахожусь в Итколе...»
Однако в Итколе, под Эльбрусом, я Миши не застал. Мне рассказали, что Мишу недавно сбил на склоне Чегета какой-то неуправляемый турист, и сейчас Миша лечится в Тбилиси. На самом деле все это оказалось не совсем так.
— Я занимался с новичками,— рассказывал мне об этом случае потом Миша,— поднял их на подъемнике на самый верх и спускал по одному, с остановками. Смотрю, на спуске упала моя девушка и лежит, не встает. Я к ней на всей скорости. Понятно, смотрю на нее, чтоб сделать около нее вираж и остановиться. Делаю поворот к девушке, а тут сверху летит этот неуправляемый, я его не мог видеть, смотрел на девушку, заметил только в последний момент. Думаю, повернет человек, у него еще есть время, а он прямо на меня. Ударил мне в солнечное сплетение плечом. Разлетелись в разные стороны. Я вдохнул и не могу выдохнуть. Посинел весь, говорят. Долго не мог отойти. Приехали спасатели с акьей, но я все же встал и спустился сам. Того парня повезли, он о мой живот сломал три кости. Положили меня в постель, говорят, внутреннее кровоизлияние. Лежи, мол, не двигайся. Три дня лежи, потом посмотрим. А я подумал: что толку лежать, если что оборвалось, все равно уж не прирастет. Встал утром потихоньку и убежал делать зарядку. Прибегаю к реке, а за скалой стоит доктор Жемчужников. Смеется. «Я так и знал,— говорит,— что ты сейчас на зарядку прибежишь, решил посмотреть, как ты делаешь свою зарядку».
Не застав Мишу в Итколе, я дал ему телеграмму в Тбилиси: «Первых числах мая перехожу Донгуз-Орун. Саша».
Но контрольно-спасательная служба зорко следила за тем, чтобы какие-нибудь безумцы не вздумали идти через перевал из Кабардино-Балкарии в Сванетию. 1968 год был очень снежным, лавины неистовствовали по обе стороны хребта, весенние лавины, мокрые и тяжелые. Начальник спасательной службы Юра Арутюнов вылетел зачем-то в Москву, заместитель его и разговаривать со мной не стал.
В основу этой повести положены действительные события. 14 июля 1969 года из историко-художественного музея города Сольвычегодска была похищена пелена «Богоматерь Владимирская», изготовленная в мастерских Строгановых в первой половине XVII века. Долгое время о ней ничего не было известно, пока автор случайно не обнаружил ее в Коряжме в одной частной коллекции.Конечно, последовавшие за этим события несколько изменены, как заменены и имена действующих лиц.
Эта книга — увлекательное повествование о русских наградных медалях: истории их создания, статуте и порядке награждения ими. И, конечно же, о многочисленных баталиях и беспримерной отваге российских воинов, в честь блистательных побед которых и учреждались те или иные награды.Для массового читателя.
Во втором томе, логически продолжающем первый, даётся популярное описание отечественных наградных медалей периода 1917—1988 гг. Сюда же включены впервые в отечественной литературе и наградные знаки многочисленных формирований Белого движения.
В книгу Александра Кузнецова вошли две повести. Герой повести «Внизу — Сванетия» — заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму Михаил Хергиани. Рассказ об этом удивительном человеке органически входит в контекст повествования о сванах — их быте, нравах, обычаях, истории и культуре. В повести «Измайловский остров» исторический материал переплетается с реалиями современной жизни. Перед глазами читателя встают заповедные уголки старой Москвы, выявляется современный смысл давних и недавних исторических событий, духовных и культурных ценностей далекого прошлого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.