Внизу - Сванетия - [5]
Вскоре мы выходим на ровный ледник и быстро летим на лыжах вниз. Позади грохочет. Лавины сошли слева и справа от нас, но мы уже в безопасности и несемся, подгоняемые своими тяжелыми рюкзаками по наклонному леднику, оставляя на его снегу узкий след.
Ледник, увалы морен под глубоким снегом, первые угнетенные березки и, наконец, лес. Пригнутые к земле березы, сброшенные в реку стволы елей говорят о том, что здесь склоны всю зиму проутюживались снежными лавинами. Мы держимся подальше от таких мест или стараемся проскочить их побыстрее. Вдали показались башни Местии. На дороге появились первые свиньи.
Ох уж эти сванские свиньи! Они похожи на кого угодно, только не на свиней. Это дикие кабаны, сплюснутые с боков, как рыбы. Черные или пятнистые, худые, со стоящей на загривке щетиной, они напоминают гиен со свиными пятачками и на антилопьих ножках. Многие сванские свиньи добывают себе пропитание сами, кормятся в лесу и возле селений. А когда надо зарезать такую полуодичавшую свинью, приходится охотиться на нее с ножом, а то и стрелять.
Мы останавливаемся, и я переодеваюсь в национальный сванский костюм. Конечно, это выглядит смешно, может быть, но это моя слабость. У каждого есть слабости, полагаю, моя не самая худшая.
Юра хохочет. Для него такой карнавал неожиданность, он не знал, что у меня в рюкзаке черкеска из настоящего домотканого материала. А Шалико доволен, улыбается.
— Ну, что ты ржешь? — говорю я Юре.— Разве плохо?
— Нет, ты знаешь, хорошо,— отвечает он совершенно искренне,— но ты, наверное, последний сван, который еще носит черкеску.
К сожалению, он прав. Носить национальный костюм уже не принято в Сванетии. Традиция умерла. Об этом можно только пожалеть. Непонятно, как такое случается. Что может сван надеть на себя красивее черкески с газырями («чоха» — по-свански), перетянутой в талии тонким с серебряными бляшками ремешком? Совсем еще недавно этот костюм носил весь Кавказ. Только головной убор был различным: у осетин — мохнатая папаха, у балкарцев — расширяющаяся кверху каракулевая шапка, у грузин-имеретинцев — свернутый на голове калабахи, а у сванов — круглая войлочная шапочка — сванка. Почему шотландцы могут с гордостью носить до сих пор свои клетчатые юбки, а у свана на голове теперь напялена до ушей огромная «грузинская» кепка, вместо чоха — пиджак, вместо капа (рубашка с высоким воротником, застегивающаяся спереди) — галстук и на ногах вместо чафлар и заткарал (гетры и обувь) — модные остроносые ботинки?! Разве национальная одежда годится только для ансамблей? Разве она не удобна? Разве она не красива?
Мы не можем обидеть Шалико. Поскольку мы пришли вместе с ним, мы обязаны прежде всего посетить его дом. А потом уже я могу пойти и к Виссариону.
Дом Мобиля Маргиани — типичный современный сванский дом. Он двухэтажный, просторный, нижний этаж из камня, верхний из дерева. Вдоль всего второго этажа идет веранда, внизу — большое помещение с железной печкой и длинным столом. Встреча весьма сдержанная, ни громких криков и возгласов, ни шумных проявлений восторга, ни слез. Скупые объятия для Шалико, рукопожатия для нас. Садимся к огню, переобуваемся, не спеша обмениваемся новостями и передаем приветы. Женщины неторопливо принимаются за приготовление еды. Иной мог бы подумать, что нам здесь и не рады вовсе, но мы-то знаем: все, что есть у семьи, будет сейчас на столе, наверху нам уже стелют постели с лучшим бельем и одеялами, где-то о подвале переливается в бутылки арака. Узнаем, что Виссарион несколько дней назад улетел лечиться в Тбилиси.
Братья Шалико — Илико, Валико и Датико — выходят к столу в черкесках. Достали из какого-то дальнего сундука черкеску и хозяину дома. Мобиль доволен, я еще больше. Жаль, если все это сделано только из уважения к чудаковатому гостю. Но, видимо, не совсем так. В движениях старика появилась какая-то величавость, в осанке ребят — гордость. Они выпрямили спины, держатся прямо, подтянуто. Перед тем как сесть за стол, мать Шалико обходит всех и просит каждого снять и отдать ей кинжал. Она собирает их и уносит куда-то вместе с поясами. Таков обычай. За столом люди должны быть без оружия.
Как всегда, ставя на стол все лучшее, что у них есть, хозяева извиняются за плохой прием, за плохое угощение, хотя всем ясно, что такую еду сами они видят не каждый день. Такой обычай не может нас разубедить в их искренности, больше у них действительно ничего нет. Сваны небогатый народ. Что можно получить от скал, лежащих под самым небом? Ячмень, картошка, немного баранов, маленькие коровы да поджарые свиньи. Внизу же, если спуститься по Ингурской тропе к морю, мингрелы выращивают цитрусы и все, что твоей душе угодно. Но зато в Верхней Сванетии живут самые гордые и самые гостеприимные люди на земле.
Традиционные тосты, тосты, за которые нельзя не выпить за удачный переход, за меня, за Юру, за Шалико, за хозяина, за хозяйку, за Сванетию... Много хороших слов и так же много стаканов напитка с резким, специфическим запахом — араки. Чокаясь, стараешься из уважения держать свой стакан ниже стакана партнера. Для этого наши руки со стаканами опускаются иногда ниже стола. Тогда протягивается ладонь, и мы чокаемся, сдвигая стаканы на ладони, чем уравновешиваем нашу значимость за столом, делаем себя равными.
В основу этой повести положены действительные события. 14 июля 1969 года из историко-художественного музея города Сольвычегодска была похищена пелена «Богоматерь Владимирская», изготовленная в мастерских Строгановых в первой половине XVII века. Долгое время о ней ничего не было известно, пока автор случайно не обнаружил ее в Коряжме в одной частной коллекции.Конечно, последовавшие за этим события несколько изменены, как заменены и имена действующих лиц.
Эта книга — увлекательное повествование о русских наградных медалях: истории их создания, статуте и порядке награждения ими. И, конечно же, о многочисленных баталиях и беспримерной отваге российских воинов, в честь блистательных побед которых и учреждались те или иные награды.Для массового читателя.
Во втором томе, логически продолжающем первый, даётся популярное описание отечественных наградных медалей периода 1917—1988 гг. Сюда же включены впервые в отечественной литературе и наградные знаки многочисленных формирований Белого движения.
В книгу Александра Кузнецова вошли две повести. Герой повести «Внизу — Сванетия» — заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму Михаил Хергиани. Рассказ об этом удивительном человеке органически входит в контекст повествования о сванах — их быте, нравах, обычаях, истории и культуре. В повести «Измайловский остров» исторический материал переплетается с реалиями современной жизни. Перед глазами читателя встают заповедные уголки старой Москвы, выявляется современный смысл давних и недавних исторических событий, духовных и культурных ценностей далекого прошлого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».