Вниз по Уралу - [17]
С января до самой весны — зимний лов режаками, т. е. сетьми, которые ставят под лед. И так круглый год зажиточный казак черпал со дна Урала те сокровища, которые создавали ему личное богатство, довольство и благополучие.
Наряду с этим прекрасные луга Урала, степные просторы растили табуны его скота. Скот целиком был на попечении полуголодных, бесправных рабов-киргизов. На них казак смотрел, как на свою собственность, как на своих рабов, и лучшего названия для них, как «собака», не знал…
За разговорами на эту тему мы не заметили, как солнце коснулось верхушек прибрежной зелени.
— Стоп! Причаливай!
На небольшом островке, на песке у зеленых талов, скоро запылал костер, освещая палатку и раскинутый возле нее парус. Дежурные расставляли на нем посуду, закуску. Спиннингист забрасывал на быстрину свои блесны, а на конце островка удачливый охотник сбил уже утку. Доктор ставил переметы.
Без фонарей, при яркой луне мы сели за первый ужин. Щи и жареное мясо с чесноком одобрили все. Но это был «городской» ужин. Завтра должны быть рыба и дичь, арбузы и дыни.
В кратких дорожных записях у меня дальше значится:
21 августа. Прекрасное солнечное утро. С перемета сняли большого судака. Все утро к стану подходил верблюд, поэтому остров назвали «Верблюжьим». Дичи мало. Выехали в 10 часов. Дорогой купались, закусывали. Видели на берегу лису, появились цапли и кроншнепы. Все «загорали», т. е. весь день были в одних трусиках. Остановились против пятнадцатого яра. Толстой, Липатов и Валериан поехали сейчас же на другой берег на охоту. На наших глазах Липатов сделал великолепный дуплет, сбив двух уток. Обтемперанский, как рак: сварил на солнце свою кожу. У него температура — лежит в палатке. Поставили, как следует, два перемета; уже вечером сигнальные звонки работали беспрерывно. Сняли пять судаков и двух крупных сомят. Варили первую уху. Установленный Липатовым приз за больший и лучший экземпляр пойманной на удочку рыбы — нож «наваха» — вручен Боборыкину за… малька.
22 августа. Утро жаркое. Дежурят Липатов и Калиненко, Валериан привез с охоты четырех уток, Толстой — трех. Калиненко с горя, что дежурит, убил коршуна. Обтемперанского все зовут «Мальгремом»: он не может встать и ползает по песку. В лодку его пришлось нести. Дорогой Калиненко убил баклана и кулика-сороку. Толстой — кроншнепа и орла-белохвоста. Остановка в начале двадцать седьмого яра. «Наваха» передана мне за пойманного голавля. Ловили мальков и ставили перемет.
23 августа. На переметах три судака и два сома, один в шесть кило. Ловили на тесто голавлей. Охотники принесли восемь уток и несколько куликов. Рассказов не оберешься.
24 августа. Остановились в начале пятьдесят второго яра. Замечательное место. Против нас крутой яр острым мысом вдается в реку — вода пенится, кипит воронками, впадая в глубокий, тихий омут. Чувствуется, что здесь живет большой сом, много сазанов, есть осетр, а может быть, и белуга. Останавливаемся на бухарской стороне, на отлогом песке, сходящем в тот же омут. Кругом лес, и потому на реке всегда тихо. Устраиваем стан прочно: знаем, что здесь будем дневать. Уж очень хорошо здесь, да нужно подлечить и Обтемперанского. У него от ожога ноги — сплошной волдырь и температура сорок. Укладываем его возле палатки на душистой, свежей траве. Обед — и все врассыпную. Охотники уходят в луга к озерам. Доктор возится с наживкой и переметами. Даже Лидия Николаевна ушла куда-то по пескам выбирать место для купанья. Сижу в лодке под крутым яром. Совсем недавно яр обвалился и вместе с ним свалилось в Урал большое дерево. Привязываю к прочным веткам толстую бечеву — ставило жерлицы. Беда моя в том, что у меня нет лягушек, а на лягушку поймать сома легче всего. Пустить ее по самой воде — и ночью обязательно схватит сом. Когда-то казаки пренебрегали сомом и щукой, а теперь и старики охотятся на них с азартом. Объезжаю на лодке весь омут, восхищаясь местами, где можно половить сазанов. Много раз выхожу на берег и лезу в кусты искать червей. Без червей поймать сазана на Урале почти невозможно, а червей нет нигде. Измотавшись как следует, к вечеру возвращаюсь на стан. Лидия Николаевна сидит у костра и кипятит чайник. Больной ожил и тоже подполз к костру.
— Ну, что, как? — спросил он меня.
— Неважно: места — прямо клад, но нет червей. Что буду я делать утром?
— А знаешь, — отвечает Обтемперанский, — прямо против стана раза три вздымался осетр.
Доктор тоже твердил, что видел осетра, что нужно поставить как следует переметы. Мы ловим свежих живцов. Аккуратно сажаем их на крючки переметов и завозим груз на лодке на лучшее место.
Охотники вернулись в темноте с шумом и гамом. Уток загубили они много, но желанных гусей не нашли. Ужин был готов и прошел оживленно. Оказывается, мы стоим на самой лучшей Тарской ятови, недалеко от поселка Янайского.
Снова вспомнилось недавнее прошлое. То прошлое, когда казаки, сопротивляясь ходу истории, хотели сломить Октябрь. Чувствуя гибель своих затей, гибель всего старого быта, они делают последнее отчаянное усилие. Штаб Красной Армии расположен в Лбищенске, а передовые части занимают уже Сахарный. И вот казаки, пробравшись обходным путем, степями, делают внезапный налет на штаб, на Лбищенск. Гибнет штаб, гибнет Чапаев, а Красная Армия от Сахарного отступает назад в Уральск.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.«Петр Первый» А.Н. Толстого – лучший образец жанра исторического романа. Эпоха Петра волнует воображение уже более трех веков. Толстого увлекло ощущение творческой силы того времени, в которой с необыкновенной яркостью раскрывается характер выдающегося правителя огромной страны, могучей, многогранной личности, русского императора Петра Первого.
Рассказ об удивительных приключениях двух братьев – Никиты и Мити.
По замыслу автора повесть «Хлеб» является связующим звеном между романами «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро». Повесть посвящена важнейшему этапу в истории гражданской войны — обороне Царицына под руководством товарища Сталина. Этот момент не показан в романе «Восемнадцатый год».
Трагическая и противоречивая картина жизни представителей белой эмиграции изображается в замечательной повести Алексея Толстого «Эмигранты», захватывающий детективно-авантюрный сюжет которой сочетается с почти документальным отражением событий европейской истории первой половины XX века.
«Уно, уно уно уно моменто…» несется сегодня с телеэкранов и мобильных телефонов. Но не все знают, что великолепный фильм «Формула любви» Марка Захарова был снят по мотивам этой повести Алексея Толстого. Итак, в поместье в Смоленской глуши, «благодаря» сломавшейся карете попадает маг и чудесник, граф Калиостро, переполошивший своими колдовскими умениями всю столицу и наделавший при дворе немало шуму. Молодой хозяин усадьбы грезит о девушке со старинного портрета и только таинственный иностранец может помочь ему воплотить мечты в реальность…
Это — пожалуй, первая из российских книг, в которой элементы научно-фантастические и элементы приключенческие переплетены так тесно, что, разделить их уже невозможно. Это — «Гиперболоид инженера Гарина». Книга, от которой не могли и не могут оторваться юные читатели нашей страны вот уже много десятилетий! Потому что вечная история гениального учёного, возмечтавшего о мировом господстве, и горстки смельчаков, вступающих в схватку с этим «злым гением», по-прежнему остаётся увлекательной и талантливой!..
Имя Константина Сергеевича Станиславского (1863–1938), реформатора мирового театра и создателя знаменитой актерской системы, ярко сияет на театральном небосклоне уже больше века. Ему, выходцу из богатого купеческого рода, удалось воплотить в жизнь свою мечту о новом театре вопреки непониманию родственников, сложностям в отношениях с коллегами, превратностям российской истории XX века. Созданный им МХАТ стал главным театром страны, а самого Станиславского еще при жизни объявили безусловным авторитетом, превратив его живую, постоянно развивающуюся систему в набор застывших догм.
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.