Внимание: неопитеки! - [23]

— Вот, господин Чатраги, — сказал полковник хриплым незнакомым голосом, — прибыл парламентер.

Неопитек оглядел Чатраги свирепыми кабаньими глазками и шумно вздохнул.

— Что они предлагают? — спросил Чатраги, обращаясь к полковнику.

— Вот об этом мы как раз и говорили перед вашим приходом. Продолжайте, пожалуйста. — Полковник повернулся к неопитеку.

— Вы должны уйти отсюда, — довольно отчетливо пролаяла обезьяна, голос у нее был низкий и гулкий, как из бочки. — Наша территория остается за нами. За это мы обязуемся в течение ближайших пятидесяти лет не напоминать о себе.

Неопитек умолк, прорычал еще что-то неразборчивое и быстро облизнулся.

— А что будет потом, по истечении этих пятидесяти лет? — поинтересовался Чатраги. Лицо его покрылось пятнами, под тонкой кожей на скулах вздрагивали желваки.

— Пятьдесят лет беспрепятственного развития — и мы сможем на равных сотрудничать с вами. Планета достаточно велика, чтобы на ней могли существовать две разумные расы.

Полковник искоса метнул на Чатраги короткий взгляд и зычно откашлялся.

— Понятно, — громко сказал он, посмотрев на майоров. — Мы не можем принять ваших условий. Мы предлагаем вам другое. Вы добровольно возвращаетесь обратно и э-э... будете продолжать заниматься тем же, чем и раньше. Вам обеспечат все условия для э-э... труда, превосходный уход, много вкусной и сытной пищи. В случае отказа, мы вынуждены будем применить силу. Вам дается сорок восемь часов, в течение которых вы обдумываете наше предложение, после чего выходите из джунглей и сдаете оружие.

Неопитек ухмыльнулся, двинул ушами и отрицательно помотал огромной косматой головой.

— Вы ничего с нами не сделаете, — нагло объявил он. — Мы достаточно сильны, чтобы защитить себя. В этом вы уже убедились на примере ваших вертолетов. Их судьба постигнет и вас, если вы не уберетесь отсюда. Мы даем вам двадцать четыре часа.

— Это ваше окончательное решение? — спросил Тадэма. Вид у него был несколько растерянный.

Неопитек кивнул и, запустив лапу за спину, стал громко и с явным удовольствием чесаться. Наступила пауза. Все молчали, завороженно глядя на блаженно похрюкивающую обезьяну. Все это было до того неестественно, что у меня мелькнула мысль: уж не вижу ли я кошмарный затянувшийся сон?

— Я же говорил, полковник, что разговаривать с ними бесполезно, — очень громко и неожиданно, заставив всех вздрогнуть, сказал Чатраги. — Их нужно уничтожать, как бешеных собак.

Неопитек бросил чесаться и пристальным запоминающим взглядом посмотрел на Чатраги. Я незаметно вытащил из кармана свой пистолет и спустил предохранитель и в то же время подумал, что убить косматого парламентера, если им овладеет приступ ярости, будет не так-то просто — очень уж могучим выглядело это существо. Мерно, в такт дыханию, как кузнечные мехи, вздымалась широченная грудная клетка с твердыми буграми мышц, а руки его в области бицепсов были толщиной с бедро взрослого мужчины. Признаться, мне стало здорово не по себе, когда Чатраги резко поднялся, пересек большими шагами комнату и остановился перед неопитеком буквально в двух шагах. Слегка наклонившись и пристально глядя обезьяне прямо в глаза, он властно спросил:

— Для чего вам понадобилась электроэнергия?

Неопитек несколько раз моргнул и, отведя глаза, неохотно пробурчал:

— Для работы над нашим оружием.

— Что это за оружие? — жестко, звенящим голосом продолжал Чатраги.

Неопитек молчал, все так же глядя в сторону.

— Смотри мне в глаза! — потребовал Чатраги.

Обезьяний парламентер не шелохнулся. В кабинете стояла пронзительная тишина. Полковник и его подчиненные смотрели на происходящее непонимающими глазами и тоже молчали.

Вдруг неопитек как-то странно вздрогнул и обмяк. Голова его бессильно свесилась набок, глаза стали закрываться, и я на минуту с отвращением увидел желтоватые белки с толстыми прожилками кровеносных сосудов.

Чатраги вздохнул и вернулся на свое место. Лоб у него был влажный, а лицо бледнее обычного и усталое.

— Что происходит, господин Чатраги? — с неудовольствием начал было полковник поднимаясь, но в это время неопитек поднял голову, исподлобья оглядел всех, встал и, тяжело шагая, направился к выходу. На пороге он чуть постоял, потом раскачиваясь двинулся дальше, не обращая внимания на оторопело отскочивших автоматчиков.

Когда дверь захлопнулась, полковник перевел вопросительный взгляд на Чатраги.

— Итак?

— Гипноз, — лениво пояснил Чатраги. — Я хотел узнать, что у них за оружие, но, как вы убедились, психическая конституция этого дипломата оказалась не на высоте.

— Черт бы вас побрал с вашими опытами! — взвизгнул доселе молчавший майор с желтоватым, нездоровым цветом лица. — Вы умышленно сорвали переговоры. Вы за это ответите!

Чатраги вместе с креслом повернулся, оскорбительно осмотрел невыдержанного майора и холодно заявил:

— Я знаю, вы из контрразведки, но даже это не является достаточно уважительной причиной, чтобы говорить глупости.

У майора вытянулось и без того длинное лицо. Он совершенно онемел от ярости. Не обращая уже больше на него внимания, Чатраги переключился на Тадэму.

— Ну что, — спросил он, — теперь-то вы убедились, что никакие переговоры с этими монстрами невозможны? Кроме того, мы узнали, что они настроены очень решительно и возлагают, не без оснований, большие надежды на свое оружие. Поэтому я еще раз...