Внезапное исчезновение «Сильвер-Блэза» - [7]

, что случай отдает в его власть единственного коня, могущего побить того, на которого он поставил свои деньги. Потом я описал ему, как первым его порывом было отвести лошадь в Кингс-Пайлэнд, как дьявол внушил ему скрыть лошадь до окончание скачек, как он провел ее обратно и спрятал в Кэпльтоне. Когда я подробно рассказал ему это, он перестал запираться и стал думать только о спасении своей шкуры.

— Но ведь его конюшни были обысканы?

— О, у такого старого барышника всегда найдется укромное местечко.

— А вы не боитесь оставить лошадь у него? Ведь ему выгодно искалечить ее.

— Милый мой, он будет беречь ее, как зеницу ока. Он знает, что единственная его надежда на помилование — это сохранить лошадь в полной безопасности.

— Полковник Росс произвел на меня впечатление вообще человека, не склонного миловать.

— Дело касается не одного только полковника Росса. Я следую моему методу и говорю только то, что считаю нужным. В том-то и выгода моего неофициального положения. Не знаю, заметили ли вы, Ватсон, что полковник отнесся ко мне несколько свысока. Вот я и хочу немного позабавиться на его счет. Не говорите ему ничего о лошади.

— Конечно, не скажу без вашего позволения.

— И, само собой разумеется, это неважный вопрос в сравнении с тем, кто убил Джона Стрэкера.

— Теперь вы займетесь этим делом?

— Напротив, сегодня вечером мы уедем в Лондон.

Я был совершенно поражен этими словами моего друга. Мы пробыли только несколько часов в Дэвоншире, и мне казалось непонятным, почему он бросает поиски, начавшиеся таким блестящим образом. Но я не добился от него ни единого слова, пока мы не вернулись в дом тренера. Полковник и инспектор ожидали нас в гостиной.

— Мой друг и я возвращаемся в Лондон с экспрессом, отходящим в двенадцать часов ночи, — сказал Холмс. — Приятно было подышать чудным воздухом Дартмура.

Инспектор широко раскрыл глаза, а у полковника мелькнула на губах насмешливая улыбка.

— Итак, вы потеряли всякую надежду захватить убийцу бедного Стрэкера, — сказал он,

Холмс пожал плечами.

— Действительно, встретилось много серьезных препятствий, — сказал он. — Однако я твердо надеюсь, что ваша лошадь будет скакать во вторник, и прошу вас держать жокея наготове. Нет ли у вас фотографической карточки м-ра Джона Стрэкера?

Инспектор вынул из кармана конверт, взял из него фотографическую карточку и подал ее Холмсу.

— Вы предупреждаете все мои желания, дорогой Грегори. Могу я попросить вас подождать одну минуту, пока я поговорю со служанкой.

— Должен признаться, я несколько разочаровался в нашем лондонском консультанте, — резко сказал полковник Росс, когда мой друг вышел из комнаты. — Мы ни на шаг не подвинулись со времени его приезда.

— По крайней мере, вы имеете обещание, что ваша лошадь будет скакать во вторник.

— Да, обещание-то я имею, но предпочел бы иметь лошадь, — сказал полковник, пожимая плечами.

Я только что собирался возразить что-нибудь в защиту моего друга, как он сам вошел в комнату.

— Ну-с, джентльмэны, я готов отправиться в Тэвисток, — сказал он.

Когда мы садились в экипаж, один из конюхов держал дверцу. Очевидно, Холмсу пришла какая-то внезапная мысль, он наклонился и дотронулся до рукава конюха.

— У вас в загоне есть овцы; кто смотрит за ними?

— Я, сэр.

— Не случилось ли с ними чего-нибудь особенного за это время?

— Ничего особенного, сэр; только три из них охромели в последние дни.

Я видел, что Холмс был очень доволен этим известием: он посмеивался и потирал руки.

— Попал в цель, Ватсон, прямо в цель! — сказал он, ущипнув меня за руку. — Грегори, советую вам обратить внимание на эту странную эпидемию у овец. Поезжай, кучер!

По выражению лица полковника Росса было ясно видно, что он, по-прежнему, невысокого мнение об искусстве моего друга; зато по лицу инспектора я заметил, что внимание его было сильно возбуждено.

— Вы считаете это важным обстоятельством? — спросил он.

— Чрезвычайно важным.

— Нет ли еще чего-нибудь, на что вы желали бы обратить мое внимание?

— На странное поведение собаки ночью.

— Она ничего не делала.

— Вот это-то и странно, — заметил Шерлок Холмс.

Через четыре дня мы с Холмсом снова ехали на поезде в Винчестер, где должны были состояться скачки на Уэссекский приз. Полковник ожидал нас, как было условлено, у станции, и мы поехали в его экипаже за город, на место скачек. Лицо полковника было серьезно и обращение чрезвычайно холодно.

— Я не видел своей лошади, — сказал он.

— Я надеюсь, вы узнаете ее, когда увидите? — спросил Холмс.

Полковник сильно рассердился.

— Двадцать лет я постоянно бываю на скачках, и никто не предлагал мне подобного вопроса, — сказал он. — Ребенок может узнать «Сильвер-Блэза» по белому пятну на лбу и по крапинкам на передней ноге.

— Как пари?

— Тут происходит что-то странное. Вчера можно было получить пятнадцать на один, но затем ставки стали все уменьшаться и уменьшаться и теперь еле ставят три на один.

— Гм! — проговорил Холмс. — Очевидно, кто-то что-то знает.

Когда экипаж въехал в ограду, я взглянул на программу скачек.

«Уэссекский приз. — 1000 соверенов, с подписными 50 соверенов с каждой для лошадей четырех и пяти лет. 2-й лошади — 300 фунтов. 3-й — 200 фунтов. Дистанция одна миля пять восьмых.