Внезапная смерть игрока - [16]

– Простите, – перебил Межеевский. – Когда именно Войцеховский приглашал вас?

– Это было дней за восемь. В пятницу или даже в четверг на предыдущей неделе. Короче говоря, предупредил заблаговременно, чтобы мы не занимали эту субботу ничем другим. Вы же понимаете, адвокаты – народ зависимый и не всегда вольны в выборе знакомых, а их популярность в большой мере зависит от различного рода личных контактов. Именно поэтому нам часто приходится бывать в гостях и в свою очередь приглашать к себе. И не всегда тех, кого бы хотелось.

– Понимаю, – согласился поручик. – Прошу вас, продолжайте.

– Ну так вот, как я сказала, мы поехали к ним на трамвае. Вышли на Фильтровой и свернули на Президентскую. И тут я вдруг увидела, что впереди нас идет Лехнович с каким-то мужчиной. Это не столько нас удивило, сколько огорчило. Знай мы заранее, что доцент будет у Войцеховских, мы бы ни за что к ним не пошли.

– Почему?

– Вы не знаете, что это за человек! Интриган и сплетник. Муж всегда называл его не иначе как «каналья».

– Они же школьные товарищи.

– Да, но их дружба давно кончилась. Лехнович сделал мужу немало гадостей. Писал на него доносы. У Леонарда из-за этого была масса всяких неприятностей, прежде чем ему удалось отмыться от грязи, которой Лехнович его поливал. Я, правда, не знаю подробностей» всех этих дел – все это происходило еще до нашего супружества, – но мы всячески избегали встреч с этим господином. У Войцеховских в последние годы его тоже не принимали.

– Почему? Он же любимый ученик профессора. Во всяком случае, все единодушно так утверждали в своих показаниях.

– А что нам оставалось делать? Ведь все действительно думали, что у него сердечный приступ. О мертвых, как известно, плохо не говорят. А что касается «любимого ученика», то Лехнович, возможно, и был таким, но очень давно. Потом он стал распространять о своем профессоре такие сплетни, что Войцеховские не только закрыли перед ним двери своего дома, но ему вообще пришлось уйти из Варшавского политехнического института. Будь профессор мстительным человеком, Лехнович не остался бы в Варшаве.

– Что, он приударял за пани Эльжбетой? Распространял слухи о ее изменах? – попытался уточнить поручик.

– Возможно, она, бедняжка, и стала бы изменять, – Потурицкая не была бы женщиной, если бы упустила случай уколоть свою приятельницу, – будь она хоть чуточку красивее, а так, кто на нее позарится? Лицо, как полная луна, ноги, словно тумбы. Муж лет на двадцать пять старше ее и вряд ли может ей соответствовать.

Поручик мысленно сравнивал слова Потурицкой с тем обликом жены профессора, который сохранился в его памяти. Оценка была явно несправедливой. Пани Войцеховскую, конечно, не назовешь красавицей, но зато она была очень женственна, стройна, с удивительно милой улыбкой, ноги у нее, правда, были чуть-чуть полноваты, но отнюдь не как тумбы.

– Лехнович порочил не только Эльжбету, но и профессора. Все это в конце концов дошло до ученого совета и доставило Войцеховскому немало неприятностей. Научная карьера Лехновича висела буквально на волоске. Но ему удалось все-таки как-то выкрутиться. Он, надо сказать, не такой уж простак, настоящий игрок. Но их дружбе пришел конец.

– Любопытно.

– Мы были так озадачены при виде Лехновича, шедшего к дому Войцеховских, что муж просто хотел тут же повернуть обратно. Мне едва удалось его уговорить не делать этого. В конце концов, один вечер можно и потерпеть общество человека, который тебе неприятен. Да и хозяев не хотелось обижать. В кругу наших знакомых упорно ходят слухи, что профессор рассчитывает получить Нобелевскую премию. К счастью, порой мне удается убедить мужа.

– Ничуть не сомневаюсь, – искренне согласился Межеевский.

– Итак, мы шли вслед за Лехновичем и его спутником. Как потом оказалось – англичанином, профессором Кембриджского университета. Они нас не замечали, хотя мы были в трех шагах от них.

– Они разговаривали между собой?

– Да, конечно. Не в моих правилах подслушивать, но волей-неволей кое-что я услышала. По-моему, англичанин немного глуховат и потому, вероятно, говорил очень громко. Я слышала, как он сказал: «Вот уж никак не предполагал, что, приехав в Варшаву, сразу же встречу тебя». Он сказал – «тебя», следовательно, они были прежде хорошо знакомы. И потому меня крайне удивило, что Лехнович, когда мы наконец остановились все вместе возле дома Войцеховских, заявил, что гостю из Англии на редкость повезло: представляете, разыскивая Президентскую улицу, он обратился именно к нему, Лехновичу. А потом они оба в тот вечер обращались друг к другу только на «вы».

– А что ответил доцент на слова англичанина?

– Я не расслышала. Но лицо Лехновича не выражало в этот момент особого восторга. Весь вечер я ломала себе голову: зачем они скрывают ото всех свое знакомство? Но так и не разгадала. Потом этот трагический случай, о разговоре англичанина с Лехновичем я совершенно забыла и только сегодня вдруг вспомнила и решила, что вам это должно быть интересно.

– Да, факты действительно интересные и могут иметь существенное значение для следствия.

– Вот, пожалуй, и все. Больше я ничего не знаю, – проговорила Потурицкая.