Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны - [12]
31 августа 1919 года Совнарком предложил вступить в переговоры правительству Эстонии. Ответственность за то, что в случае отказа «…советские войска в своих передвижениях будут руководствоваться одними лишь военными соображениями», возлагалась на Ревель[122]. 11 сентября соответствующие предложения были сделаны Финляндии[123] и Литве[124]. 13 сентября советское правительство объявило о предложении начать мирные переговоры, которое было направлено и Хельсинки, и Ревелю, и Риге[125]. В последнем заявлении говорилось о видении Москвой сложившейся военной ситуации, которая должна была ускорить начало переговоров: «Планы концентрированного нападения на Советскую Россию кончились полной неудачей. Колчак уже бежит из Омска, Деникина мы начинаем бить и покончим с ним ближайшие недели. Попытки наступления на Петроград привели лишь к укреплению военной позиции красной северной столицы»[126]. 14–15 сентября 1919 года в Ревеле состоялась конференция министров иностранных дел Литвы, Латвии, Эстонии и Финляндии, на которой обсуждались возможные действия. Было принято решение вести переговоры с Москвой совместно[127]. Прибалтийские дипломаты явно не торопились. На самом деле в сентябре обстановка на фронтах советской республики была не столь радужной, как это говорилось в заявлении НКИД от 13 сентября.
20 августа 5 армия советского Восточного фронта перешла Тобол и двинулась далее. К концу месяца она ушла 180 км на восток, но 1 сентября армии Колчака перешли в контрнаступление. Начались ожесточенные бои, и в результате к 30 сентября 5 армия вынуждена была отступить за Тобол[128]. Администрация Колчака, несмотря на поражения, была все еще в состоянии проводить наборы и укреплять свою армию. В сентябре-октябре 1919 г. его фронт получил около 30 тыс. вновь призванных солдат[129]. 24 сентября Добровольческая армия после овладения Курском активно продвигалась вперед. Командование Южным фронтом собирало резервы для подготовки контрнаступления[130].
Одним из ослабленных направлений стал прикрывавший Петроград Западный фронт. Еще в марте 1919 года в Балтику вошла английская эскадра контр-адмирала Уолтера Коуена. В её составе действовали 12 легких крейсеров, 20 эсминцев, 12 подводных лодок, переделанный из крейсера авианосец HMS Vindictive, 3 минных заградителя, 11 тральщиков, 7 торпедных катеров, 30 вспомогательных судов и монитор HMS Erebus, вооруженный 15-дюймовыми (381 мм) орудиями[131]. Положение Балтийского флота было тяжелым. В относительной готовности к выходу в море имелось два линкора, пять эсминцев, четыре сторожевика, четыре тральщика и транспорт[132]. Перед осенним наступлением Северо-Западной армии генерала Н.Н. Юденича британское командование решительным ударом перехватило инициативу на море. В ночь с 17 на 18 августа 1919 г. семь британских торпедных катеров совершили дерзкий набег на базу Балтийского флота. Англичане потеряли три катера, но потопили крейсер, плавбазу подводных лодок и повредили старый линкор. Эти события получили название «Кронштадтской побудки»[133].
26 сентября Политбюро приняло решение о переброске всех боеспособных частей Западного фронта с петроградского направления на Южный фронт[134]. Вскоре выяснилось, что это решение было преждевременным. 28 сентября с Гдовского плацдарма у границы с Эстонией Юденич перешел в наступление против Петрограда. В первый же день наступления его Северо-Западная армия прорвала фронт на ширине 50 км и устремилась вперед[135]. Она наступала по линии Ямбург-Гатчина. Армия была немногочисленной – около 13 тыс. чел[136]., она была плохо снабжена боеприпасами, обмундированием и обувью. В тылу ее по мере наступления действовали карательные отряды, которые довольно успешно и быстро сумели настроить крестьянство против солдат Юденича[137]. С моря его войскам помогали корабли британского флота, наступление поддержала часть эстонской армии[138].
В сентябре 1919 года было заключено перемирие с Польшей, с 10 октября по 13 декабря 1919 г. на станции Микашевичи в Белоруссии шли советско-польские переговоры. Советскую сторону представлял Ю.Ю. Мархлевский, польскую – граф Михал Косаковский. Поляки вели себя вызывающе, отказывались от обязательств, диктовали условия. Они требовали прекращения репрессивной политики Советов, но заявляли, что будут и дальше расстреливать советских служащих и пленных военных на занятых территориях и т. п[139]. Мархлевский позже довольно точно описал приемы польской дипломатии: «…политика Пилсудского с компанией: тут все расплывчато, неясно, романтично и лживо, прежде всего лживо!»[140]
В начале октября угроза Москве становилась все реальнее, 8 октября командовать Южным фронтом был назначен А.И. Егоров. Он вспоминал: «В эти дни октября 1919 года в окрестностях Орла и Воронежа решались судьбы пролетарской революции»
