Внешняя политика России в эпоху глобализации - [56]

В полной мере это относится и к другому приоритету нашей внешней политики — защите прав соотечественников за рубежом. Наша главная цель — добиться того, чтобы положение соотечественников в тех странах, где они проживают, соответствовало общепризнанным европейским и международным стандартам в области прав человека. Мы будем и впредь категорически выступать против ущемления их законного права на достойную жизнь. В этом состоит не только политический, но и нравственный долг российской дипломатии.

В заключение хотел бы особо отметить ту важную роль, которую сыграли наши ученые-международники и политологи в разработке концептуальных основ российской внешней политики. Мы благодарны за этот интеллектуальный вклад и рассчитываем на дальнейшее тесное взаимодействие. Убежден, что потребность в таком сотрудничестве дипломатов-практиков и ученых сегодня не только не снижается, а в условиях динамичного развития мировых процессов, наоборот, возрастает. Наконец, дипломатия и наука — естественные партнеры в деле формирования правильного восприятия российским и международным общественным мнением наших внешнеполитических приоритетов, а по большому счету — образа России в мире.

Что касается Министерства иностранных дел, то вы можете и впредь полагаться на нашу открытость к взаимополезному диалогу и сотрудничеству.

Ответы на вопросы газеты "Правда"

(29 июня 2001 года)

Вопрос: Игорь Сергеевич, Вы, так сказать, приняли МИД после Козырева и Примакова – столь разных по взглядам и характеру политиков. Но это – в прошлом. А как сегодня Вы могли бы охарактеризовать стратегические цели российской внешней политики?

Ответ:Внешней политики с "чистого листа" не бывает. Новая Россия не сразу сформировала фундаментальные принципы и целеустановки своей внешней политики. Как и все наше общество, российская дипломатия неизбежно должна была пройти через период глубокой трансформации и поиска. Мои предшественники работали в конкретно-исторических условиях. И здесь важно помнить, что внешняя политика является продолжением внутренней, а не наоборот. Напомню также, что в тот период я не наблюдал сторонне за деятельностью МИДа, а работал первым заместителем Министра. Могу ответственно сказать – МИД внес свой вклад в дело становления Российской Федерации как демократического государства с самостоятельной и предсказуемой внешней политикой. Да, были просчеты и ошибки, но мы на них учились, делали выводы, пришли через них к осознанию того факта, что единственно прочной основой внешней политики могут быть только национальные интересы. Отсюда и стратегическая цель российской внешней политики – последовательное и целеустремленное отстаивание этих интересов на международной арене, создание максимально благоприятных условий для поступательного развития российского общества, устойчивого роста экономики нашей страны. Важнейшие задачи – обеспечение всеобъемлющей стратегической стабильности, создание вокруг нашей страны пояса добрососедства. Деятельность российской дипломатии направлена на формирование нового справедливого мирового порядка, который отвечал бы интересам всех членов международного сообщества, включая, разумеется, Россию, обеспечивал адекватное решение сложнейших проблем XXI века. При этом в основе внешнеполитического курса России – реализм и предсказуемость. Он сориентирован на прагматичное и твердое отстаивание национальных интересов, однако без скатывания к конфронтационности и самоизоляции.

Вопрос: В последнее время Россия начала восстанавливать и развивать контакты со своими традиционными партнерами, о чем свидетельствуют и зарубежные визиты президента Российской Федерации В.В.Путина. Означает ли это, что прошли времена, когда постсоветская Россия послушно следовала в кильватере внешнеполитического курса Вашингтона, и теперь она исходит из принципа защиты своих национальных интересов?

Ответ:Реальность заключается в том, что Россия ни на каком этапе ни в чьих кильватерах не следовала. Что имело место на самом деле?

Происходил сложный процесс осмысления и определения национальных интересов страны, который продолжался в течение всех 90-х годов и в основном завершился принятием обновленной редакции Концепции внешней политики России ровно год назад.

Важнейшим итогом минувшего десятилетия, закрепленным в Концепции, является окончательное утверждение многовекторной внешней политики России. В последнее время по существу утихли споры о том, какое направление для нас важнее – западное или восточное. Сегодня оба эти вектора имеют самостоятельную ценность с точки зрения наших национальных интересов. Мы заметно активизировали наши внешнеполитические усилия по всем азимутам – в рамках Содружества независимых государств, в Европе, в отношениях с США, Китаем, Индией, Японией, другими государствами Азии, а также Африки и Латинской Америки. При этом хотел бы подчеркнуть, что во внешней политике России сочетаются новизна и преемственность, стремление вобрать в себя все положительные моменты нашего исторического опыта. Многое делается для того, чтобы восстановить необходимый уровень сотрудничества со странами, отношения с которыми по различным причинам пережили период спада, максимально использовать имеющиеся возможности конструктивного международного партнерства.