Внешняя политика России эпохи Петра I - [17]
Однако переговоры Балюза с русским правительством закончились безрезультатно. Неопределенность и расплывчатость обязательств Франции перед Россией, наряду с ее требованиями проведения «русской диверсии» против Австрии и нежеланием вмешиваться в русско-шведский конфликт, вызвали разочарование в Москве. И тем не менее, учитывая определенное сближение сторон в деле заключения русско-французского торгового договора, а также необходимость решения вопроса о судьбе захваченных Францией двух русских кораблей, Петр направил в Париж для дальнейших переговоров русского посла в Голландии А. А. Матвеева. Кроме решения этих задач, он должен был также добиться от правительства Людовика XIV согласия на его посредничество в русско-шведских мирных переговорах. В сентябре 1705 г. Матвеев выехал во Францию.
Одновременно русская дипломатия активизировала свои усилия по воссозданию Северного союза. Переговорам в Биржах предшествовало и новое соглашение с Данией, заключенное датским посланником в России П. Гейнсом в январе 1701 г. Оно предусматривало выполнение Данией своих обязательств по договору 1699 г., предоставление России инструкторов и четырех с половиной тысячного войска. Но договор остался на бумаге, так как Дания в июне того же года подписала соглашение с державами Великого союза о сдаче им внаем своей 12-тысячной армии для борьбы с Францией.
Примеру датского короля последовал и бранденбургский курфюрст Фридрих III, получивший за это от австрийского императора право называться королем прусским, а также и Август II, купив тем самым у Австрии гарантию неприкосновенности Саксонии от шведского вторжения.
Вытягивание западной дипломатией держав Северного союза из борьбы со Швецией не могло, конечно, вызвать особого восторга у Петра I. Однако он учитывал и то, что в этих условиях любой неосторожный шаг Карла XII мог привести к столкновению Швеции с Великим союзом. А подобная перспектива находила позитивный отклик в русском правительстве, искавшем любую возможность для политического сближения с морскими державами и Австрией.
Исходным пунктом программы являлась задача по установлению двусторонних дипломатических отношений с этими державами, которая выполнялась, правда, с большими трудностями. Так, переговоры по этому вопросу, начатые в Вене П. А. Голицыным в 1701 г., успешно завершились лишь в январе 1704 г. Однако решительный протест шведского короля заставил австрийское правительство отложить на неопределенное время отправку своего посла в Россию.
Несколько в ином направлении на эту проблему смотрели в Лондоне. Острая необходимость в получаемых из России материалах для строительства флота, а также опасения, что роль посредника и арбитра в заключении мира на севере может перейти к Франции, заставили правительство королевы Анны поспешить с направлением в Москву своего чрезвычайного посланника Ч. Витворта, который прибыл в русскую столицу в феврале 1705 г.
Тем временем боевые действия, продолжавшиеся в Восточной Прибалтике, принесли новые успехи русскому оружию. В кампании 1704 г. русская армия овладела Нарвой, Ивангородом, Дерптом (древнерусский Юрьев) и прочно утвердилась в Ингрии, Эстляндии и части Лифляндии. Неоднократные попытки шведских войск перехватить военную инициативу и отбросить русских от устья Невы и побережья Финского залива были успешно отражены совместными действиями русской армии и молодого Балтийского флота. Таким образом, программа-минимум, сформулированная правительством Петра в начале Северной войны, была выполнена. Спустя почти 150 лет Россия вернула себе земли, которые, по словам Петра I, «наследно к короне Российской издревле принадлежали».
В то время как русская армия успешно вела боевые действия, Август II терпел одно поражение за другим. После разгрома его армии под Клишовом шведы взяли Варшаву, Краков и Торунь. Войска Карла XII к концу 1704 г. установили свой контроль на значительной территории Речи Посполитой. В июле 1704 г. оппозиционно настроенная по отношению к Августу II часть польской магнатерии, объединившись в Варшавскую конфедерацию, объявила его низложенным. На польский престол был возведен ставленник Карла XII познаньский воевода Станислав Лещинский. Однако креатура Стокгольма не пользовалась широкой популярностью среди шляхты. Русский посол в Польше Г. Ф. Долгорукий доносил, что новый король «человек молодой и незнатный, кредита не имеет, так что и самые ближайшие его свойственники ни во что его не ставят».
Сторонники Августа II, создавшие еще в 1702 г. Сандомирскую конфедерацию, объявили решение Варшавского сейма недействительным и приняли решение о вступлении Польши в войну со Швецией на стороне России. В июле 1704 г. их представитель хелмский воевода Ц. Дзылынский прибыл под Нарву для переговоров, которые завершились заключением русско-польского союзного договора. Согласно этому акту в союз с Россией вступила Польша, которую Петр обязался поддерживать войсками и деньгами. Со своей стороны Август II, как король польский, должен был выставить для борьбы со Швецией 48-тысячную армию и вести войну до победного конца.
Южный полюс, как и северный, также потребовал жертв, прежде чем сдаться человеку, победоносно ступившему на него ногой. В книге рассказывается об экспедициях лейтенанта Шекльтона и капитана Скотта. В изложении Э. К. Пименовой.
Монография представляет собой исследование доисламского исторического предания о химйаритском царе Ас‘аде ал-Камиле, связанного с Южной Аравией. Использованная в исследовании методика позволяет оценить предание как ценный источник по истории доисламского Йемена, она важна и для реконструкции раннего этапа арабской историографии.
Слово «синто» составляют два иероглифа, которые переводятся как «путь богов». Впервые это слово было употреблено в 720 г. в императорской хронике «Нихонги» («Анналы Японии»), где было сказано: «Император верил в учение Будды и почитал путь богов». Выбор слова «путь» не случаен: в отличие от буддизма, христианства, даосизма и прочих религий, чтящих своих основателей и потому называемых по-японски словом «учение», синто никем и никогда не было создано. Это именно путь.Синто рассматривается неотрывно от японской истории, в большинстве его аспектов и проявлений — как в плане структуры, так и в плане исторических трансформаций, возникающих при взаимодействии с иными религиозными традициями.Японская мифология и божества ками, синтоистские святилища и мистика в синто, демоны и духи — обо всем этом увлекательно рассказывает А.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.