Внедрение в ЧК - [13]

Я прошел к графину с водой, ответив на ходу на поставленный вопрос — Я как чекист, должен все знать о территории, на которой приходится работать.

Главком хмыкнул, но вынужден был вернуться к карте, у которой опять началась словесная баталия.

Я, напившись, передал бокал с водой брату, который с удовольствием приник к нему как к источнику живительной влаги.

Ко мне подошел порученец Главкома, затянутый в новую кожаную куртку, офицерские ремни, с шашкой и деревянной кобурой маузера с запечатанным пакетом — Товарищ Сорокин, раз вы направляетесь в Москву, то товарищ Главком отдал мне распоряжение и я подготовил представление вас с братом к награде, вам нужно доставить его секретарю ВЦИК Енукидзе Авелю Сафроновичу, вашу пролетку мы передадим комендантской роте — тачанок у нас не хватает, а вас с братом приказано посадить на поезд, следующий в Рязань. Есть вопросы?

Я красноречиво стал рассматривать свой порванный рукав офицерского кителя с накладными карманами, который мне удалось получить при устройстве в ЧК, большое количество комплектов формы, оставшейся от царской армии хранилось на городских складах, было изъято сотрудниками различных советских организаций, в первых рядах расхитителей оказались именно чекисты. Александр тоже получил такой же китель, только он не подошел ему по размеру и наша тетка его отдала перешить портному Абрамсону. Однако забрать его не успел и теперь не известно когда уже заберет. — Хорошая у вас кожанка, нет возможности выдать такие же и нам, бедным работникам ЧК?

В наши беды порученец Главкома вник, со вздохом окинув мой прикид и черный пиджак гимназиста, из которого мой брат уже вырос. В итоге нам с братом все-таки достались черные, муха не сидела, новенькие хрустящие куртки — на штабном складе куртки, в основном, были небольших размеров — скорее всего потому, что в авиаторы старались брать летчиков не богатырской наружности, поэтому и остались невостребованными при дефиците обмундирования. Нашлись даже черные кожаные фуражки, в которые мы вставили красные звездочки. Мне даже удалось выпросить нам с братом два маузера в деревянной кобуре и пару, довольно редких шестизарядных автоматических револьверов «Webley-Fosbery», увиденных мною среди разнообразного оружия, которое хранилось на складе. Небольшое количество патронов, имеющихся к револьверам, компенсировалось малыми размерами "бульдога", который удобно было спрятать в одежде.

Взамен мы оставили свои наганы, пулемет и винтарь Александра, а через час брат с моей снайперской винтовкой на плече и я с вещмешком в руках были загружены в теплушку, забитую раненными красноармейцами, которых отправляли в госпиталь подальше от возможного прорыва белых. Молодец порученец — где-то раздобыл пару буханок ржаного хлеба и котелок с кашей, сваренной на конине и вручил нам в дорогу. Пока не посадил нас в эшелон, этот прекрасной души человечище не бросил нас на произвол судьбы.

Глава 5

Покинув теплушку с ранеными, которых тут же начали выгружать и грузить на телеги, мы с братом с удовольствием полной грудью вздохнули свежего воздуха — в теплушке мы почти задыхались от вони гнойных ран, пота и грязи. Рязанская станция напоминала военный лагерь — в самой губернии прошло огромное количество мобилизаций военнообязанных, только в прошлом году на гражданскую войну было направлены около пятидесяти трех тысяч бойцов Красной армии. На соседнем пути стоял бронепоезд, поразивший брата своим вооружением — две бронеплощадки с паровозом посередине. Вооружение: два трёхдюймовых орудия, 12 пулемётов и два миномёта. Около бронепоезда расположились бойцы сопровождения — его десантный отряд численностью около трехсот человек.

Мы с братом поначалу растерялись, пытаясь противостоять потокам солдатской массы, следующей в разных направлениях. С трудом удалось протиснуться в битком забитое здание вокзала, где мы попытались прояснить возможность продолжить наше путешествие в столицу.

Время от времени мелькали одетые в тряпье беспризорные, добывающие свой хлеб насущный. Все помещение вокзала было как в тумане — большинство курило, не покидая здания и клубы дыма не успевали выйти в открытые окна и двери. Двигаясь сквозь толпу, приходилось следить за своими карманами, пару раз пришлось дать в ухо карманникам, пытавшихся проверить наши карманы. Один самый наглый попытался открыть крышку моей кобуры, пришлось заломив руку воришке, сдать того патрулю, проверяющему у подозрительных личностей выборочно документы — помимо красноармейцев с помощью железки выбраться из города пытались выбраться бородатые мужики с мозолистыми руками, прижимающими к себе объемные мешки, от которых несло колбасой и салом — видно зажиточные крестьяне решили увеличить свою прибыль, решив податься в столицу.

Старший патруля, просмотрев наши чекистские удостоверения, посоветовал пока погулять по городу и вернуться к вечеру — готовился к отправке в Москву состав с зерном, которое собрали продотряды в губернии. Нам показали направление, в котором формируется состав и мы с братом решили дойти до него и договориться о возможности занять места в этом московском составе. Оставив вокзал в стороне мы по шпалам двинули к составу, чьи вагоны охраняло оцепление из красноармейцев с винтовками наперевес. К эшелону и обратно сновали телеги, запряженные заморенными лошадками. Мешки с зерном таскали тоже красноармейцы в расстегнутых и не подпоясанных гимнастерках.