Внедрение - [30]
– Н-нет, не часто…
– Значит, ежели «че-как» – милиция быстро приедет? А откуда вы знаете, может, я с бандитами связан? А? Бдительнее надо!
Официантка округлила глаза еще больше, хотя это казалось нереальным, и пролепетала:
– У… у нас служба безопасности хорошая…
Ильюхин, не выдержав, вмешался:
– Ступай, деточка, принеси сахару этому… гражданину. И не бойся, я за ним присмотрю.
– А я и не боюсь, – гордо ответила девушка. – И вообще… Я вас, Андрей Викторович, по телевизору видела… И книжки ваши читала…
И она отошла, явно не договорив концовку типа «вы мне раньше казались таким приличным человеком».
Обнорский сконфуженно молчал. Виталий Петрович изо всех сил постарался сдержать улыбку:
– Доволен? Легче стало?
Журналист, как ни в чем не бывало, вскинул на полковника нагловатые глаза:
– Ну, бывает… Недооценил собственную популярность… А легче мне не стало. Станет – если ты поймешь то, что я сейчас постараюсь тебе объяснить. Так вот: Сашку Юнгерова я знаю сто лет. Мы с ним еще в одной сборной были, когда спортом занимались… Только он чуть старше. Не суть. Он мне не друг и никогда другом не был. Я не вошь какая, чтобы отрекаться, но это правда. Он мой приятель. Разницу между «приятель» и «друг» уголовный розыск уловить может?
– Вполне, – кивнул Ильюхин, и Обнорский продолжил:
– Я его уважаю, он мне симпатичен, мне с ним легко, но он мне не друг в высшем, метафорическом, смысле этого слова. И я никогда не работал в его концерне. И членом группировки не состоял. И на него не работал. Он мне просто не чужой. И я ему не чужой. Но далеко не по всем вопросам мы совпадали во мнениях. И когда я про него в «Бандитском Петербурге» написал, он тоже ходил и вздыхал, мол, не очень это здорово, мол, не очень это полезно… Но ему и в голову не пришло, что я это сделал с чьей-то подачи! А Крылова я знаю по времени меньше, чем тебя. Меня с ним Юнгеров познакомил. А дальше – как в авиации, система «свой-чужой». Раз Сашка меня с ним познакомил – значит, тоже «свой». А Сашке я всегда постараюсь помочь, но это не означает, что я буду всегда делать так, как ему хотелось бы… Я и Крылову про этого деда рассказать хотел, чтобы Сашке помочь. Ему самому, кстати, звонить не стал. Понимаешь?
Полковник задумчиво закивал:
– А чего тут непонятного: он убийц покарает, а мы его посадим… Уберечь от кривой дорожки решил?
– Ну, типа того.
– И мне, стало быть, тоже позвонил, чтобы ему помочь?
– В том числе, и поэтому. Хотя еще и потому, что киллерам лучше сидеть в тюрьме, чем новых людей валить. Ну, и свой журналистский интерес тоже имеется, не скрою.
Официантка принесла обещанный сахар, Обнорский кинул в рот сразу два кусочка и, захрустев ими, поинтересовался с набитым ртом:
– Я доступно изложил?
– Более чем…
Виталий Петрович внутренне усмехнулся: журналист позвонил ему, Ильюхину, чтобы помочь Юнгерову, а он, Ильюхин, как раз осуществляет внедрение в «империю Юнкерса», которое, в конечном результате, должно привести к… Да-а, забавная жизнь. И ведь при этом он, Ильюхин, сделает все, чтобы «упаковать» киллеров, а это действительно поможет Юнгерову, как ни крути…
Делиться с журналистом этими своими философскими парадоксами полковник, разумеется, не стал. Вместо этого Виталий Петрович поинтересовался вот чем:
– Слушай, Андрей… Раз ты его давно и неплохо знаешь… Скажи мне, как журналист «журналисту» – у Юнгерова есть враги? Настоящие, я имею в виду? Ты же все интриги в бандитском мире знаешь…
Обнорский убрал волосы со лба и рассмеялся:
– Ну, во-первых, как одна моя знакомая говорит, мелкий подхалимаж не оплачивается… Видимо, она считает (и я в этом с ней солидарен), что подхалимаж должен быть чудовищным. Во-вторых, все про сложные отношения в «Бандитском Петербурге» не знает никто, включая и его обитателей, и ты это знаешь лучше меня. А в-третьих, насколько я в курсе, – таких врагов настоящих, чтобы как Карфаген[23], у Сашки нет. Сейчас нет. А «ненастоящие» вот так вот с двух стволов уверенно палить не будут. Я и сам, честно говоря, голову ломаю… И он, когда я ему звонил, тоже говорил, что не врубается, откуда привет прилетел.
Полковник уцепился за одно слово в ответе журналиста:
– Ты говоришь, сейчас нет… А раньше? Раньше – кто мог мечтать, чтобы Карфаген был разрушен?
– Ну-у, раньше… Эко ты хватил… раньше… Раньше все друг в друга стреляли сначала, а потом думали уже – враг, не враг…
– И все же… Андрей, это не любопытство.
– Погоди, дай подумать…
Обнорский бросил в рот еще один кусочек сахара, слопал его, поскреб в затылке и неуверенно, с какой-то даже неохотой сказал:
– Ну, есть одна личность, Гамерник называется… Группировочка еще такая была, ее иногда «гамеры» называли… Сейчас он бузинесмен. Слыхал?
Ильюхин пожал плечами:
– Не только слыхал, но и лично знавал… Про их контру с Юнгеровым только ленивый был не в курсе. Гамерник лапку-то приложил к посадке Юнкерса. Но я о нем что-то давно не слышал… Он где сейчас?
– Где деньги – там и он. В Москве. Но в Питере у него позиции кое-какие остались. Наведывается сюда. Говорят, правда, больше не по делам, а так… дорогих блядей взбодрить, чтоб не забывали.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».
«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.
Мог ли в самом страшном сне представить себе журналист Андрей Обнорский-Серегин, что на пути всемогущего криминального авторитета, Антибиотика, встанет загадочная и очаровательная израильтянка Рахиль Даллет, обладательница странного медальона, с каждой изполовинок которой на него будут глядеть из прошлого знакомые лица. Что для него самого женщина эта станет больше, чем жизнь, а ее прошлая страшная жизнь войдет в его мозг как нож, и, как призыв к… войне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Париж, набережная Орфевр, 36» — адрес парижской криминальной полиции благодаря романам Жоржа Сименона знаком русскому читателю ничуть не хуже, чем «Петровка, 38».В захватывающем детективе Ф. Молэ «Седьмая жертва» набережная Орфевр вновь на повестке дня. Во-первых, роман получил престижную премию Quai des Оrfèvres, которую присуждает жюри, составленное из экспертов по уголовным делам, а вручает лично префект Парижской полиции, а во-вторых, деятельность подразделений этой самой полиции описана в романе на редкость компетентно.38-летнему комиссару полиции Нико Сирски брошен вызов.
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
На севере Италии, в заросшем сорняками поле, находят изуродованный труп. Расследование, как водится, поручают комиссару венецианской полиции Гвидо Брунетти. Обнаруженное рядом с трупом кольцо позволяет опознать убитого — это недавно похищенный отпрыск древнего аристократического рода. Чтобы разобраться в том, что послужило причиной смерти молодого наследника огромного состояния, Брунетти должен разузнать все о его семье и занятиях. Открывающаяся картина повергает бывалого комиссара в шок.
В маленьком канадском городке Алгонкин-Бей — воплощении провинциальной тишины и спокойствия — учащаются самоубийства. Несчастье не обходит стороной и семью детектива Джона Кардинала: его обожаемая супруга Кэтрин бросается вниз с крыши высотного дома, оставив мужу прощальную записку. Казалось бы, давнее психическое заболевание жены должно было бы подготовить Кардинала к подобному исходу. Но Кардинал не верит, что его нежная и любящая Кэтрин, столько лет мужественно сражавшаяся с болезнью, способна была причинить ему и их дочери Келли такую нестерпимую боль…Перевод с английского Алексея Капанадзе.
Майор Пол Шерман – герой романа, являясь служащим Интерпола, отправляется в погоню за особо опасным преступником.
Сотруднику уголовного розыска Валерию Штукину предлагают внедриться в структуру бывшего криминального авторитета Юнгерова, который, в свою очередь, решает направить для службы в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…
Волею судьбы сотрудники уголовного розыска Валерий Штукин и Егор Якушев становятся не просто чужими друг другу – они становятся врагами. И это несмотря на то, что у них есть много общих знакомых и друзей, да и их взгляды на жизнь не так сильно расходятся. Но так уж вышло: одного руководство уголовного розыска внедряет в структуру бывшего криминального авторитета Юнгерова, а другого, наоборот, мафия направляет служить в милицию. А еще непреодолимым препятствием между двумя офицерами становится смерть сотрудницы прокуратуры, с которой каждого из них связывали не только служебные отношения… Развязка такой конфликтной ситуации не может не быть трагичной…
Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно… Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская… Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске. Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * * «Со времени написания романа „Свой — Чужой“ минуло полтора десятка лет.