Вне всяких сомнений - [4]

– Клевум, сын мой, – сказал Кондор, – передай-ка мне кувшин.

В бункере не осталось ни камешка.

За два дня до выборов их посетил Орик. Робар растерялся: Орик не только привел с собой какого-то незнакомца, но и походил с ним между рядами массивных истуканов. А потом, когда их шеф попрощался с ними, он отвел его в сторону и зашептал:

– Что это за тип?

– Вполне надежный, – заверил Орик с обезоруживающей улыбкой. – Один из наших… мой друг.

– Но доверять ему можно? Я, по-моему, ни разу его не видел. За все время кампании.

– О, безусловно! И кстати, ребятки, вас надо поздравить с тем, что вы тут натворили! Ну, мне пора. Я еще загляну к вам…

– Минутку, Орик! Переброска у тебя на мази?

– О да! Да-да. А как же? Они все будут доставлены на избирательные участки заблаговременно. Каждый истукан.

– А когда?

– Робар, почему бы тебе не оставить все эти мелочи мне?

– Ну-у… ты бесспорно босс, но, по-моему, нам следует знать, когда готовиться к переброске.

– Что же, раз тебя это так заботит, то, скажем, в полночь перед выборами.

– Отлично. У нас все будет готово.

Накануне выборов Робар с облегчением ждал полуночи.

Кондор потрудился на славу. Гротескные истуканы стояли длинными рядами – по паре для каждого избирательного участка в провинции Лак, и Кондор усердно возобновлял знакомство с винным кувшином. Ведь непрерывное напряжение, которого потребовала эта работа, почти совсем вернуло его на стезю трезвости.

Робар созерцал истуканы с глубоким удовлетворением.

– Жаль, мы не увидим, какую рожу скорчит губернатор, когда взглянет на наши статуэтки! С первого взгляда ясно, чьи это бюсты. Дольф, ты гений. Ничего кошмарнее я в жизни не видел.

– Лестная похвала, друг мой, – отозвался Дольф. – Но куда запропастился этот жрец? Я успокоюсь, только когда увижу, как наши куколки разлетаются по избирательным участкам.

– Не волнуйся зря. Орик меня твердо заверил, что жрец придет заблаговременно. И переброска – дело секундное. Едва он приступит к делу, как даже истуканы, предназначенные для глухомани и северного полуострова, окажутся на месте через минуту-другую.

Однако проходили часы, и становилось все очевиднее, что произошла какая-то накладка. Робар в тринадцатый раз вернулся с ведущей в город дороги и сообщил, что на ней по-прежнему не видно ни души.

– Что же делать? – спросил Клевум.

– Не знаю. Ясно одно: случилось что-то непредвиденное.

– Так чего мы ждем? Пошли в храм, попробуем его найти.

– Какой смысл? Мы же не знаем, с кем договорился Орик. Пошли к нему.

Они оставили Кондора сторожить истуканы, а сами помчались в город. Орика они перехватили в тот момент, когда он выходил из штаб-квартиры. С ним был незнакомец, которому два дня назад он показывал истуканы. Появление юношей, казалось, удивило Орика.

– Привет, ребятки! Кончили так рано?

– Он не пришел! – пропыхтел Робар.

– Не пришел? Только подумать! А вы уверены?

– Конечно! Мы же там были все время.

– Как зовут жреца, с которым ты договорился? – спросил Дольф. – Мы сбегаем в храм и найдем его.

– Как его зовут? Нет, нет, вам не следует идти туда. Вы можете все осложнить. Я пойду сам.

– И мы с тобой!

– Это лишнее! – раздраженно отрезал Орик. – Вернитесь в карьер и проверьте, все ли готово.

– Великие боги! Орик, все проверено и перепроверено десятки раз! Пусть хоть Клевум пойдет с тобой, чтобы показать жрецу дорогу.

– Об этом я позабочусь сам! А теперь идите, идите!

Юноши неохотно подчинились. Возвращались они в угрюмом молчании, которое у самого карьера прервал Клевум.

– Знаете, ребята…

– Да не тяни ты!

– Тип, который был с Ориком. Он ведь тот самый, что приходил с ним в карьер, так?

– Ну и что?

– Я все старался вспомнить, почему он показался мне знакомым. И сейчас сообразил: недели две назад я видел, как он выходил из губернаторской штаб-квартиры.

Все трое онемели.

Потом Робар сказал ошеломленно:

– Преданы! Все ясно. Орик продался и предал нас.

– Так что же нам делать?

– А что мы можем?

– Хоть убейте – не знаю.

– Погодите, ребята, – умоляюще произнес Клевум. – Кондор же был жрецом. Может, он способен наладить переброску?

– Верно! Надо попытаться. Бежим!

Но Кондор валялся на земле в пьяном забытьи. Они трясли его, лили ему на голову воду, подняли и принялись водить взад и вперед. Наконец он протрезвел настолько, что уже мог отвечать на вопросы. Задавал их Робар.

– Слушай, папаша, это очень важно. Ты можешь устроить переброску?

– Кто? Я? Само собой. А то как же мы воздвигли бы пирамиды?

– Да ну их, пирамиды. Вот сейчас ты сумеешь перебросить эти изваяния?

Кондор уставился на него воспаленными глазами.

– Сын мой, великие законы магии едины для всего времени и всего пространства. Что было сделано в Египте в Золотом веке, может быть сделано в Му сегодня ночью.

Дольф не сдержался.

– Боги! Что же ты, папаша, раньше молчал?

Ответ был исполнен достоинства и логики:

– А вы меня спрашивали?

За работу Кондор взялся тут же, но с такой медлительностью, что юноши чуть не визжали от нетерпения. Сначала он начертил на земле широкий круг.

– Дом тьмы! – возвестил он торжественно и добавил полумесяц Астарты.

Затем начертил второй большой круг, сопредельный с первым.