Вне рутины - [22]
— Не выдержать… — отрицательно потрясъ головой Хохотовъ.
— Почему? Отчего-же другія-то выдерживаютъ? — задала вопросъ Соняша.
— Не того закала. Не такъ скроены. Не тѣ нервы. Вамъ и недѣли не выдержать. Послѣ первой-же перевязки серьезной раны сбѣжите.
— Боже, какъ вы меня ненавидите!
— Напротивъ. Люблю, оттого такъ и говорю. Говорю правду. Хотите примѣръ? Помните, когда я прочищалъ простой чирей у вашей мамаши на лопаткѣ и выдавливалъ гной, такъ вы и тутъ не могли около стоять, чтобы подержать компресикъ съ сулемой.
— Ну, это такъ… А привыкнуть ко всему можно.
— Привыкать-то не станете. Вѣдь это надо воспитать себя и свои нервы, а вы не сможете.
Соняша взглянула на Хохотова съ упрекомъ и сказала:
— То-есть это удивительно! Ни къ чему, ни къ чему вы меня не считаете способной.
Вмѣсто отвѣта Хохотовъ пожалъ плечами. Соняша обернулась къ матери и произнесла:
— А у васъ языкъ совсѣмъ съ дыркой. Ни о чемъ, рѣшительно ни о чемъ не можете вы умолчать!
Послѣ обѣда Манефа Мартыновна ходила въ Гостиный дворъ за покупками и, возвращаясь домой, повстрѣчалась на лѣстницѣ съ Іерихонскимъ. Онъ снялъ шляпу, поклонился и сказалъ:
— Изволите возвращаться съ покупками?
— Да… Купила кое-что себѣ и Соняшѣ на бѣлье, и вотъ займемся отъ нечего дѣлать изготовленіемъ домашнимъ способомъ, — отвѣчала Манефа Мартыновна.
— Доброе дѣло… — похвалилъ Іерихонскій. — Я самъ люблю все изготовленное домашнимъ способомъ. Хоть иногда оно не ладно скроено и не крѣпко сшито, но все-таки чувствуешь довольство, что тутъ приложено дѣло рукъ своихъ. А я иду на прогулку, — прибавилъ онъ. — Жизнь наша сидячая, канцелярская и нужно принуждать себя къ движенію, чтобы пользоваться здоровьемъ.
— Погода прекрасная. Желаю вамъ пріятной прогулки. Мое почтеніе, Антіохъ Захарычъ. Къ намъ милости просимъ.
Манефа Мартыновна хотѣла подниматься на лѣстницу, но Іерихонскій удержалъ ее.
— Позвольте на одну минуту, — сказалъ онъ. — Я хочу спросить васъ о Софьѣ Николаевнѣ. Ну, какъ она?.. Какъ ея драгоцѣнное здоровье?
— Благодарю васъ. Она здорова.
— Какіе ея разговоры съ вами? Думаете, скоро я могу приступить къ формальному предложенію?
— Да, да… Я думаю… Она уже привыкаетъ къ вамъ, — отвѣчала, немного замявшись, Манефа Мартыновна. — Конечно-же, дѣвушка сразу не можетъ рѣшиться на такой важный шагъ, вы сами понимаете. Вчера, послѣ вашего ухода, она долго объ васъ со мной говорила.
— Говорила, вы говорите? Такъ, такъ… Это хорошо. Что-же она говорила, многоуважаемая Манефа Мартыновна, смѣю я узнать: дурное или хорошее?
— Да она хвалила васъ, какъ хорошаго хозяина, скопидома, — отвѣчала старуха Заборова.
— Гмъ… Этимъ могу похвастать. Дѣйствительно, я изъ ничего создалъ кое-что. Ну, а другихъ какихъ-либо моихъ качествъ она не касалась?
— Не смѣю вамъ ничего сказать, Антіохъ Захарычъ. Она дѣвушка съ очень добрымъ сердцемъ, но немножко скрытна.
— Скрытна? Гмъ… Такъ… Но все-таки дня черезъ два я могу получить отъ васъ отвѣтъ?
— Непремѣнно, непремѣнно… Дня черезъ три, черезъ четыре, какъ уже я сказала вамъ, я вамъ скажу. Я подготовляю ее… Она почти уже склонна.
— Это меня радуетъ. Мое почтеніе, добрѣйшая сосѣдка. Мой сердечный привѣтъ вашей дочкѣ.
Іерихонскій поклонился и сталъ сходить съ лѣстницы.
XVII
Придя къ себѣ домой, Манефа Мартыновна не нашла дома дочери.
— Гдѣ-же Софья Николаевна? — спросила она кухарку Ненилу, отворившую ей дверь.
— Въ концертъ куда-то уѣхали.
— Какъ въ концертъ? Въ какой концертъ? — удивилась Манефа Мартыновна. — Отчего-же она мнѣ раньше не говорила ничего объ этомъ концертѣ?
— Не могу знать-съ, барыня, — отвѣчала Ненила. — Къ намъ приходила… эта самая, барышня или барыня, я не знаю… Какъ ее?.. Ну, вотъ еще что пѣли-то у насъ такъ пронзительно… бородавочка еще у нихъ съ волоскомъ вотъ тутъ на щечкѣ… Глазастенькая такая и голова трепаная. Какъ ихъ? Ахъ, Боже мой!..
— Кто такая глазастенькая и растрепанная!
Манефа Мартыновна была въ недоумѣніи.
— Да вотъ что все губы свои лижутъ!.. — разсказывала кухарка, почесывая затылокъ и стараясь вспомнитъ, какъ зовутъ посѣтительницу.
— Молодая или старая?
— Молоденькая, молоденькая. Вотъ еще пѣли онѣ и представляли осенью на именинахъ у барышни. Ольга Кузьминишна — вотъ кто, вотъ какъ ихъ зовутъ.
— Калатырникова?
— Калатырникова, Калатырникова — дѣйствительно. Теперь я вспомнила. Такъ и сказали онѣ: «Доложи, говоритъ, что Калатырникова пришла». Барышня-то спали.
Манефу Мартыновну даже всю передернуло, она мгновенью нахмурилась и, не снимая съ себя шляпки, остановилась какъ туча черная.
«Калатырникова… Курсистка… Бѣглая отъ мужа жена… Ну, не быть тутъ толку», — мелькнуло у ней въ головѣ.
— Не ходила, не ходила къ намъ и опять объявилась! — вырвалось у ней восклицаніе.
— Не могу знать, барыня, — проговорила Ненила. — И то вѣдь онѣ давно ужъ у насъ не были, а сегодня вдругъ приходятъ. Кофей съ барышней пили. Кофей я варила… А потомъ и увели ихъ.
«И вѣдь дернула ее нелегкая придти, эту Калатырникову! — разсуждала про себя Мныефа Мартыыовна по уходѣ кухарки. — Разобьетъ она Соняшу насчетъ Іерихонскаго, совсѣмъ разобьетъ, если Соняша ей насчетъ его проговорится А Соняша навѣрное ей скажетъ».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых, в Париж и обратно.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы — уже бывалые путешественники. Не без приключений посетив парижскую выставку, они потянулись в Италию: на папу римскую посмотреть и на огнедышащую гору Везувий подняться (еще не зная, что по дороге их подстерегает казино в Монте-Карло!)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович (7(19).XII.1841, Петербург, — 6(19).I.1906, там же) — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В антологию вошли произведения русских писателей, классиков и ныне полузабытых: Ф. М. Достоевского, Н. С. Лескова, К. К. Случевского, В. И. Немировича-Данченко, М. А. Кузмина, И. С. Шмелева, В. В. Набокова и многих других.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Роман «Над Неманом» выдающейся польской писательницы Элизы Ожешко (1841–1910) — великолепный гимн труду. Он весь пронизан глубокой мыслью, что самые лучшие человеческие качества — любовь, дружба, умение понимать и беречь природу, любить родину — даны только людям труда. Глубокая вера писательницы в благотворное влияние человеческого труда подчеркивается и судьбами героев романа. Выросшая в помещичьем доме Юстына Ожельская отказывается от брака по расчету и уходит к любимому — в мужицкую хату. Ее тетка Марта, которая много лет назад не нашла в себе подобной решимости, горько сожалеет в старости о своей ошибке…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии.
Настоящий том «Библиотеки литературы США» посвящен творчеству Стивена Крейна (1871–1900) и Фрэнка Норриса (1871–1902), писавших на рубеже XIX и XX веков. Проложив в американской прозе путь натурализму, они остались в истории литературы США крупнейшими представителями этого направления. Стивен Крейн представлен романом «Алый знак доблести» (1895), Фрэнк Норрис — романом «Спрут» (1901).
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность»М. Е. Салтыков-Щедрин.