Вне рутины - [21]
Манефа Мартыновна стояла передъ дочерью и руки ея тряслись.
«Все дѣло испортитъ теперь этотъ лейтенантъ», — думалось ей и она спросила:.
— Что-же онъ пишетъ?
— А вотъ можете прочесть.
И Соняша протянула ей почтовую карточку, половина которой была заполнена раскрашеннымъ видомъ города Нагасаки, а на свободной половинѣ стояло что-то написанное. Мать повертѣла карточку въ рукахъ и сказала:
— Безъ очковъ я не могу. Прочти сама.
Соняша прочитала:
— «Многоуважаемая Софья Николаевна. Шлю о себѣ вѣсточку изъ японскаго далека и привѣтствую васъ изъ Нагасаки. Въ Японію мы пришли уже около недѣли и ремонтируемся, выдержавъ сильный штормъ въ Тихомъ океанѣ. Какой прелестный городъ! Сегодня мы совершили прогулку по городу. Я въ восторгѣ. Мой сердечный привѣтъ вашей мамашѣ. Какъ ваше и ея здоровье? Если вздумаете писать — пишите въ Санъ-Франциско, упоминая наше судно. Съ глубочайшимъ почтеніемъ уважающій васъ»…
Соняша не докончила и опять заплакала.
— «Михаилъ»… — пробормотала она сквозь слезы и ужъ даже не могла произнести фамиліи отъ слезъ.
— Зачѣмъ-же плакать-то? Плакать-то съ чего? — бормотала мать. — Въ письмѣ вѣдь ничего нѣтъ такого… Самое сухое письмо. И чудакъ-же, не могъ написать основательное закрытое письмо!
«Испортитъ онъ все наше дѣло. Все дѣло съ Іерихонскимъ испортитъ», — лѣзло ей въ голову.
XVI
Соняша плакала долго, смотря на письмо Михаила Леонтьевича, которое лежало передъ ней на столѣ. Она не могла даже заниматься и сложила краски и кисти. Тарелка была убрана. Мать ходила мимо. Соняши и косилась на нее, не говоря ни слова. Дочь сама ее остановила и сказала:
— А что если я поступлю въ сестры милосердія и уѣду на Дальній Востокъ?
Манефа Мартыновна вздрогнула и у ней даже колѣнки подогнулись, до того вопросъ былъ неожиданъ.
— Выдумай еще что-нибудь, глупая! Въ сестры милосердія… — испуганно проговорила она. — Да способна-ли ты на такое дѣло! Ахъ, Боже мой! Вотъ глупая-то! Ты думаешь, что это тяпъ — ляпъ да и клѣтка. Все равно что тарелку расписать?
— Ничего я не думаю. А другія-же идутъ.
— Такъ то другія… Такія, которыя ужъ много всякихъ горестей видѣли, и наконецъ, привыкшія къ труду.
— Дался вамъ этотъ трудъ! И почему вы меня непремѣнно за бездѣльницу считаете? Я трудилась, работала, пока была подходящая работа.
— Въ сестры милосердія идутъ такія, которымъ ужъ въ жизни ничего не осталось, — продолжала мать.
— А мнѣ что осталось? Выходить замужъ за старика съ плотоядными губами? Тогда уже лучше пожертвовать себя на нужды страждущихъ. Буду ухаживать за больными и ранеными, буду…
— Постой… Тебѣ это зачѣмъ Дальній-то Востокъ понадобился? — перебила ее мать. — Съ нимъ встрѣтиться думаешь, что-ли?
— То-есть съ кѣмъ это съ нимъ? — широко открыла глаза Соняша.
— Ну, да съ лейтенантомъ, что-ли!
— Какъ это глупо! Михаилъ Леонтьичъ ужъ уѣхалъ съ Дальняго Востока, пишетъ изъ Японіи и сообщаетъ, что пойдетъ въ Санъ-Франциско, а Санъ-Франциско въ Америкѣ.
— А кто-жъ тебя знаетъ! Можетъ быть, ты думаешь, что онъ опять вернется на Дальній Востокъ. Вѣдь всѣ эти мѣста на одномъ океанѣ. На Тихомъ океанѣ. А онъ посланъ въ Тихій океанъ.
— То-есть ужасъ что говорите!
Соняша пожала плечами.
— Ну, зачѣмъ-же тебѣ понадобился Дальній Востокъ, зачѣмъ? Отчего-же ты раньше объ этомъ Дальнемъ Востокѣ не вспомнила, пока не получила отъ лейтенанта письмо? Тебя письмо изъ Японіи взволновало — вотъ ты на стѣну и полѣзла. Вотъ и Дальній Востокъ.
— На стѣну полѣзла! Какія слова!
— Душечка, Соняша, да мнѣ ужъ очень горько — оттого я такъ и говорю. Вѣдь подумай хорошенько, о чемъ ты толкуешь! Вѣдь смѣхъ въ люди сказать. Конечно-же, это все письмо надѣлало. А по моему вотъ какъ: это письмо должно тебя вконецъ расхолодить къ твоему лейтенанту. Если-бы онъ имѣлъ на тебя хоть чуточку серьезные виды, развѣ такое письмо онъ долженъ былъ тебѣ написать? Ахъ, Соняша, Соняша, брось ты эти всѣ фантазіи и примись сегодня составлять хоть тѣ условія Іерихонскому, о которыхъ ты говорила. Какія тутъ сестры милосердія, когда тебѣ прекрасная партія предстоитъ. Уймись, милушка…
И Манефа Мартыновна поцѣловала Соняшу въ голову.
За обѣдомъ Соняша, чтобы похвастаться, показала письмо студенту Хохотову. Тотъ прочиталъ его и, улыбнувшись, произнесъ:
— Холодное письмецо-то.
— То-есть что это значитъ — холодное? — вспыхнула Соняша.
— А то, что безъ всякой теплоты. Просто человѣкъ хвастается, что попалъ въ Японію. «Вотъ гдѣ, молъ, я теперь. Знай нашихъ»! Даже и картинка съ видомъ города, чтобы вы полюбовались и позавидовали ему, Михаилу Леонтьичу.
Соняша рѣзко выхватила письмо изъ руки студента.
— Вы все хорошее способны осмѣять. Какой у васъ скверный характеръ!
— Да что-же тутъ такого хорошаго? Даже я написалъ-бы вамъ что-нибудь потеплѣе, если-бы попалъ въ Японію.
— Отчего-же даже вы? Что такое вы?
— Человѣкъ, не пользующійся и не пользовавшійся такой дружбой и такимъ расположеніемъ отъ васъ, какъ Михаилъ Леонтьичъ. Письмо совсѣмъ сухое.
Соняша спрятала письмо подъ тарелку и умолкла.
— Въ сестры милосердія сбирается идти, — кивнула Манефа Мартыновна на дочь.
— Софья Николаевна? — спросилъ студентъ Хохотовъ.
— Она. Сегодня утромъ вдругъ говоритъ мнѣ: «А что, не поступить-ли мнѣ въ сестры милосердія»?
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых, в Париж и обратно.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы — уже бывалые путешественники. Не без приключений посетив парижскую выставку, они потянулись в Италию: на папу римскую посмотреть и на огнедышащую гору Везувий подняться (еще не зная, что по дороге их подстерегает казино в Монте-Карло!)
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В книгу вошли избранные произведения одного из крупнейших русских юмористов второй половины прошлого столетия Николая Александровича Лейкина, взятые из сборников: «Наши забавники», «Саврасы без узды», «Шуты гороховые», «Сцены из купеческого быта» и другие.В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Лейкин, Николай Александрович (7(19).XII.1841, Петербург, — 6(19).I.1906, там же) — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В антологию вошли произведения русских писателей, классиков и ныне полузабытых: Ф. М. Достоевского, Н. С. Лескова, К. К. Случевского, В. И. Немировича-Данченко, М. А. Кузмина, И. С. Шмелева, В. В. Набокова и многих других.
Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».В рассказах Лейкина получила отражение та самая «толстозадая» Россия, которая наиболее ярко представляет «век минувший» — оголтелую погоню за наживой и полную животность интересов, сверхъестественное невежество и изворотливое плутовство, освящаемые в конечном счете, буржуазными «началами начал».
Роман «Над Неманом» выдающейся польской писательницы Элизы Ожешко (1841–1910) — великолепный гимн труду. Он весь пронизан глубокой мыслью, что самые лучшие человеческие качества — любовь, дружба, умение понимать и беречь природу, любить родину — даны только людям труда. Глубокая вера писательницы в благотворное влияние человеческого труда подчеркивается и судьбами героев романа. Выросшая в помещичьем доме Юстына Ожельская отказывается от брака по расчету и уходит к любимому — в мужицкую хату. Ее тетка Марта, которая много лет назад не нашла в себе подобной решимости, горько сожалеет в старости о своей ошибке…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии.
Настоящий том «Библиотеки литературы США» посвящен творчеству Стивена Крейна (1871–1900) и Фрэнка Норриса (1871–1902), писавших на рубеже XIX и XX веков. Проложив в американской прозе путь натурализму, они остались в истории литературы США крупнейшими представителями этого направления. Стивен Крейн представлен романом «Алый знак доблести» (1895), Фрэнк Норрис — романом «Спрут» (1901).
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность»М. Е. Салтыков-Щедрин.