Вместе во имя жизни - [21]

Полгода провел он в условиях жесткой дисциплины и постоянных тренировок, прежде чем научился впиваться в горло коротконогим собачонкам; под треск пулеметов и взрывы снарядов он перекусывал им артерии.

А затем, на русском фронте, началась яростная охота на белошерстных сибирских карликов, бросавшихся под немецкие танки с целым ожерельем мин на шее. Они были недостижимы для немецких пуль благодаря своим коротким ножкам, и много танков подорвалось, прежде чем немцы пришли в себя после потрясения.

А потом они догадались на собаку напустить собаку, и послали против карликов немецких овчарок. Это была гонка не на живот, а на смерть в сокрушительном землетрясении от взрывов бомб и снарядов, и кровь овчарок и белых собачек смешивалась с кровью людей под стальными гусеницами танков. То были великолепные дни победных воплей, дни цезарских походов и форсирования рек, дни нероновских поджогов городов, дни, когда топот кованых сапог раздавался уже перед воротами советской столицы.

Однако Блиц выдержал! В его послужном списке было точно указано, сколько этих карликовых собачек он загрыз. Его черно-желтая шкура, которую лизал огонь и прочесывали пули, осталась совершенно невредимой. И из самой жестокой бойни кто-то выходит живым. Большую роль здесь, конечно, играет удача…

И вот теперь Блиц отдыхал, проводя свой отпуск в районе коттеджей «На Шетршилке». На его ошейнике из черного бархата блестела ленточка, цвета которой вызывали в памяти легенду о безумстве храбрых и обрученности со смертью, о славе железных крестов с бриллиантами!

Я очень ярко представляю себе торжественный момент, когда Блица из простой собаки произвели в собачьи рыцари, когда сам полковник фон Гельдер собственноручно вешал ему на шею сей предмет! Как мимо награжденных псов под звуки трескучего марша проходит почетный караул, как гремят барабаны и солнце сияет на отполированных барабанных палочках. Как губошлепые Греты и рыжие Хильды осыпают четвероногих героев цветами, а потом… ах, боже мой, угощение, во время которого дружески мешаются обе чистые расы: двуногих и четвероногих рыцарей.

Помимо прочих почестей Блиц получил звание «свободного гражданина Германской империи», со всеми привилегиями, записанными в его послужном списке.

И вот так однажды они появились здесь: господин Оскар Керн — сверхчеловек с лицом трефового валета, и Блиц — сверхпес с железным крестом, посредине которого красуется бриллиант! Они совершали совместные прогулки между заборами коттеджей, выходили в поле и к лесу. Блиц выбирал направление. Иной раз убежит куда-то и назад к хозяину не возвращается, ждет, когда Керн его догонит. Чтобы удержать пса возле себя, Керн разговаривает с ним, увещевает и упрекает.

— Блиц, — говорит он, — иди рядом и не убегай все время! Ведь ты солдат, да что я говорю, ты офицер! Именно таким ты и должен показать себя перед этими дерьмовыми чешскими штафирками! Ведь я же твой лучший друг, хотя и унтер!

Блиц скучающим взглядом обвел господина Керна и хвостом отогнал муху. Он уже хотел было отбежать в сторону, но Керн зашелестел кульком. Извлек конфету и подставил псу ладонь:

— На, Блиц, услади свою душу!

Пес слизнул конфету языком и захрустел ею. Господин Керн взял вторую конфету. Раскусил ее, и ромовая начинка растеклась по языку, приведя его в состояние тихого блаженства.

— Вот видишь, Блиц, я про тебя думаю, старина, а ты… Что ты против меня имеешь? Делаю тебе все, чего ты только не пожелаешь, люблю тебя, как родного сына, а ты все ворчишь, старина. Хоть я и ниже чином, нежели ты, а все-таки я человек, а в человеческом мире тебе нужен верный проводник среди этих мамелюков.

Из другого кулька господин Керн извлек малину в шоколаде и протянул ее на ладони Блицу, пытаясь подкупить его и расположить к себе. Пес принюхался и с недовольным видом отвернулся. Затем он понюхал воздух и затрусил в сторону, следуя указаниям, принесенным ему ветром.

Керн в темпе рванулся за ним. Отвергнутую конфету он положил в рот. Но его ожидало горькое разочарование: его зубы установили, что конфета не имеет начинки. Это разочарование отразилось и на его лице, когда он поспевал за Блицем, исчезнувшим где-то за поворотом.

— Все теперь — сплошное мошенничество. Раскусишь, а внутри нет ничего! И ты, Блиц, уже не тот, каким был раньше! Я тебя учил давить белых карликов — ведь это я зажег звезду твоей карьеры! А ты теперь пренебрегаешь своим верным проводником, а все потому, что стал офицером, попал в казино, обласкан штабом…

Внезапно Керн прервал свои сетования и ускорил шаг, потому что за углом раздалось странное повизгивание. Потом что-то заурчало — и конец! Затем он увидел белые клыки, впившиеся в горло лохматой собачонки. Он успел к началу и одновременно к концу события: все произошло скорее, чем вы произнесли бы слово «пес». Блиц погрузил морду в рану и жадно лакал кровь.

Господин Керн стоял над ним, широко расставив ноги в блестящих сапогах.

— Так вот какие конфеточки ты сосешь, вот какая начинка тебе надобна… Теперь я знаю, почему ты тоскуешь, отчего ты такой хмурый. Ладно, давай лакай, пока течет, — сказал он и полез в кулек за конфетой. Божественный вкус грильяжа наполнил его рот.