Влюбленный странник - [4]

— Он поедет в Киддерминстер, — пророкотал мистер Грэй, стукнув кулаком по столу так, что фарфоровые чашки звякнули о блюдца.

Они все еще продолжали спор, когда подошло время обеда, и, хотя миссис Грэй заявила, что за столом они будут вести разговор на другие темы, Дарси не успел пробыть в доме и десяти минут, как уже был вовлечен в решение исключительно важного вопроса о будущем Рэндала Грэя.

Дарси Форест был человеком решительным. Со всем пылом и красноречием он тут же встал на сторону хозяйки дома.

— Неужели вы не понимаете, что это значит для молодого человека? — обратился он к хозяину и стал перечислять все достоинства и традиции Оксфорда, его место в развитии цивилизации и роль в образовании и воспитании тех, кто является гордостью страны и ведет ее к лучшей жизни. Дарси говорил с таким жаром, что сумел произвести впечатление на мистера Грэя.

— Должно быть, вы и сами учились в Оксфорде, — предположил отец семейства, когда Дарси сделал паузу в своей прочувствованной речи, чтобы воздать должное восхитительному ростбифу с кровью, который как раз поставили перед ним в этот момент.

— Обязательно учился бы, если бы у меня была такая возможность, — с грустью и легкой ноткой зависти ответил Дарси. — Мне пришлось зарабатывать на жизнь самому с тех пор, как я достиг пятнадцатилетнего возраста. Но, если бы у меня был сын, я работал бы не покладая рук, я бы даже голодал, чтобы дать ему возможность узнать то, чего так и не узнал я сам, чтобы он мог испить из фонтана мудрости и пожать урожай, взращивавшийся знаменитыми учеными на протяжении многих столетий.

Несомненно, именно благодаря красноречию Дарси Фореста и неумолимой настойчивости миссис Грэй Рэндал все-таки отправился в Оксфорд. Больше он никогда не видел Дарси Фореста до сегодняшнего дня и сильно сомневался, вспоминали ли он или его родители об этом человеке хоть раз с тех пор, как труппа, игравшая «Повесть о двух городах», покинула Вустер. Но он не мог отрицать, что встреча с актером изменила его жизнь.

— Вы все еще на сцене? — спросил Рэндал, когда они уселись с сигаретами на террасе, вглядываясь в солнечные блики на море и на воде в бассейне.

— Нет, я оставил подмостки много лет назад, — ответил Дарси Форест. — Это долгая история, мой дорогой мальчик, и я не стану утомлять тебя ею. Достаточно сказать, что, когда умерла моя жена, оставив меня одного с маленькой дочерью, я был вынужден покинуть сцену, чтобы ухаживать за ребенком. Были и другие причины, в том числе проблемы со здоровьем, и, хотя я часто с тоской вспоминаю огни рампы и запах грима, я знаю, что поступил правильно, уйдя тогда, когда я ушел. Сегодня на сцене не увидишь настоящего актерского мастерства.

Рэндал вздохнул с облегчением. Он-то полагал, что Дарси пришел просить роль в постановке одной из его пьес. Необходимость говорить «нет» каждый раз тяжело давалась Рэндалу, но в последнее время это приходилось делать все чаще и чаще.

Рэндал меньше переживал, если те, кому он отказывал, были молоды. Он мог, призвав на помощь всю свою выдержку, сказать девушке или юноше, что им лучше поискать себе другую профессию, а сцена не для них, но жалкий вид стариков, которых приходилось отправлять ни с чем, причинял ему боль. Эти люди играли на сцене всю свою жизнь, так что же еще могли они делать в старости? И особенно жалкими делало этих людей то, что они не сомневались в своей способности продолжать играть. Сгорбленные, постаревшие, с артритом, с такими голосами, что их едва было слышно из партера, они все еще верили, что могут получить и отлично исполнить любую трудную роль.

Вера часто была единственным, что оставалось у этих людей. И Рэндал знал, что, если отнять у них эту веру, несчастным старикам не останется ничего, кроме как вернуться домой и покончить счеты с жизнью.

А сейчас, поняв, что Дарси Форест не будет просить роль, Рэндал откинулся на спинку кресла и расслабился, устроившись поудобнее. Через пять минут он уже беззаботно смеялся над тем, о чем рассказывал его гость.

Дарси Форест был забавным, этого у него не отнимешь. И умел занять собеседника. Да так, что Рэндал очень удивился, вдруг обнаружив, что на часах половина пятого, то есть он беседует с Дарси больше полутора часов.

— Не мешало бы выпить чаю, — предложил Рэндал, — или вы предпочитаете чего-нибудь покрепче? Я должен был предложить вам это сразу, извините меня.

— Не извиняйся, мой милый мальчик, — сказал Дарси Форест. — Мы с малышкой Сореллой прибыли сюда сразу после обеда, но сейчас я не откажусь пропустить стаканчик.

Рядом с бассейном был сооружен причудливый декоративный грот, там находился телефон. Рэндал поднял трубку, позвонил в буфетную и сказал Пьеру:

— Принесите напитки. И чай для меня. Подождите минутку. — Он повернулся к Дарси Форесту. — Я забыл о вашей дочери. Что она будет пить?

Говоря это, Рэндал поискал глазами Сореллу, но девочка, казалось, испарилась. Он не следил за ней на протяжении последнего часа, слушая ее отца, а теперь увидел Сореллу у дальней кромки бассейна. Она сидела спиной, почти неподвижно и болтала ногами в воде.

Рэндал подумал, что надо бы позвать ее, но тут же решил, что нет необходимости это делать.