— Ты не думаешь, что мог бы, по крайней мере из вежливости, позволить мне одеться до того, как вести этот разговор? — бросила она ему, пряча боль под маской озлобленности.
Но ее слова нисколько не подействовали на него, он оставался таким же безразличным.
— Слишком поздно для притворной скромности, — цинично прокомментировал Джейк. — Мы через это уже прошли.
Горящий, испытующий взгляд его светлых глаз, казалось, иссушает ее обнаженную кожу холодным презрением. Но она вынудила себя остаться на месте, выдерживая его уничижительный пристальный взгляд.
— Ну, ты, может быть, и в состоянии обсуждать дела в чем мать родила, но я предпочитаю одеться. К слову…
— Мне в самом деле лучше принять душ.
— Располагайся как дома, — сказал Джейк, решив казаться предупредительным. — Ванная…
— Я знаю, где ванная, — оборвала его Мерседес. Это квартира моего брата, в конце концов. Ты здесь гость.
Поставив его на место, она встала, прошла мимо с высоко поднятой головой, схватила одежду, направляясь к двери ванной комнаты. Она здесь своя, он — нет. Она — Алколар, а он — неизвестный иностранец. Он хорош только для быстрых утех в постели по ее желанию, больше ни для чего.
Скорее принять душ, чтобы смыть его скверные прикосновения!
Джейк приехал сюда, решив покончить с проклятой старой семейной враждой, оставить ее в прошлом. Но теперь казалось, что каждым своим действием и словом Мерседес доказывает, что мира между их семьями не будет. О, эта надменность Алколаров!
Ну, если она хочет играть таким образом, тогда он будет действовать так же.
Он будет играть так, как хочет Мерседес.
Это решено, сказал себе Джейк полчаса спустя.
Но воплотить это решение оказалось трудно. Потому что в реальности, когда Мерседес появилась из душа, не похожая на себя, — на какое-то мгновение он принял ее за другую.
Длинные мокрые волосы лежат на плечах, лицо порозовело, щеки после теплого душа отливают естественным блеском — она казалась ребенком, готовящимся ко сну. Махровый халат Рамона, который она нашла на двери ванной комнаты, был обернут практически дважды вокруг ее стройной фигуры и туго подвязан. Ее хрупкое тело утопало в нем — перед ним стояла растерянная девочка.
Но потом он вгляделся внимательнее и увидел мятежный взгляд, напряженные, надменные черты, дерзко поднятый подбородок, заметил отсутствие улыбки. Он увидел другую Мерседес, которая взглядом была способна испепелить менее стойкого мужчину.
Но сегодня в ее внешности присутствовала и бравада, которой он никогда не видел ранее.
— Я думал, что ты оденешься, — сказал Джейк осторожно.
Он воспользовался ее отсутствием, чтобы принять душ в другой ванной комнате, и теперь надел удобные джинсы, которые были на нем, когда она приехала, и чистую белую спортивную рубашку поло.
— Что-то произошло с твоей одеждой?
— Моя… футболка порвалась, — ей явно было трудно сказать это. — Ее нельзя носить.
— Но ты не можешь идти домой в таком виде. Джейк отпил холодной воды, которой налил себе. Что же подумает папа?
В ответ он удостоился свирепого взгляда, которого ожидал, оттого снова поспешно отпил воды, чтобы спрятать улыбку.
Она может считать, что кажется сильной и разъяренной, но в этом халате, доходящем ей почти до лодыжек, с широкими, развевающимися вокруг узких запястий рукавами, она казалась маленькой и хрупкой. Ее мокрые волосы создавали мягкий черный ореол вокруг нежного лица. Она напоминала маленького пушистого котенка, свалившегося в ванну и чудом выбравшегося оттуда.
При этой мысли ему стало жаль ее.
— Должно быть, в комнате Рамона есть футболка или что-либо еще более подходящее. Почему бы тебе не посмотреть?
— Конечно…
Он увидел, как Мерседес облегченно перевела дух, и понял, что она не подумала о вещах своего брата и нервничала от мысли попросить что-нибудь у него.
В Джейке боролись чувства и разум. Кто он для той, с кем участвовал в самом интимном действе, что происходит между мужчиной и женщиной? Она страстно занималась с ним любовью и бледнела от одной мысли, что придется надеть его вещи?
— Поищи сама.
Он держался нарочито спокойно, с трудом подавляя ехидные замечания, которые рвались наружу. Мерседес заторопилась в комнату Рамона будто не могла дождаться этого. Он все еще злился, когда она вернулась, одетая в свободную темно-синюю футболку, которую нашла в одном из стенных шкафов.
Футболка доходила ей почти до бедер, рукава наполовину закрывали руки, а из-под хлопчатобумажных джинсов выглядывали босые ноги, вышагивающие по полированному деревянному полу.
Ее манера держаться и то, как она двигалась в этой одежде, взволновали его.
— Так теперь ты готова говорить? — спросил Джейк, видя, как она вздрогнула, услышав язвительность в его словах. — Ты достаточно хорошо себя чувствуешь?
— Я чувствую себя хорошо, спасибо, — она снова стала чопорной, изо всех сил стремясь сохранять между ними некую дистанцию.
— Ты уверена? Или, может быть, хочешь еще что-нибудь прикрыть? К примеру, кончики пальцев на ногах? Может быть, ты хочешь надеть носки?
— Не говори глупостей! Это не нужно!
— Нет? Я не хочу, чтобы ты думала, будто я соблазнюсь, увидев оставленный обнаженным дюйм твоего тела, и наброшусь на тебя.
