Влюбленный джентльмен - [33]

— Ну вот, теперь вы начинаете скромничать, — заметил граф. — Вы сами прекрасно знаете, что книга ваша и остроумная, и вызывающая, а для некоторых она подобна хорошей оплеухе.

— Возможно, для таких, как денди.

— Если так, то они того стоят, — ответил граф. — Они заслуживают всего, что о них говорят.

— А вы себя не относите к денди? — с вызовом спросила Тэлия.

— Я — нет! — сурово ответил граф. — И если вы меня так назовете, я на деле докажу вам, что отношусь к совершенно иному типу!

Тэлия рассмеялась, и остатки страха и тревоги окончательно исчезли с ее лица.

— Ну вот, вы бросаете мне вызов, — сказала она. — Будьте осторожны! А вдруг я не откажусь принять его?

— В наших отношениях и без того хватает проблем, — сказал граф. — И главная из них — что мне дальше делать с вами.

— Ничего. Ведь именно поэтому я изначально ответила отказом на ваше приглашение.

— Знаю, — сказал он. — Но судьба в лице Ричарда Роулендса улыбнулась мне, и вот вы здесь.

Он помолчал, но затем быстро добавил:

— Ив настоящий момент это — главное!

Они ужинали в овальном обеденном зале за полированным столом, который по моде, введенной регентом, не был покрыт скатертью. Зато его украшал золотой канделябр и впечатляющее золотое блюдо, что создало у Тэлии впечатление, будто бы она находится на представлении в Ковент-Гардене.

Лакеи в своих ливреях с гербовыми пуговицами молча подавали к столу экзотические яства на изящных и, как определила Тэлия, невероятно редкостных блюдах из севрского фарфора.

Подобное очарование существовало для нее лишь на страницах сказочных книг, но центральной фигурой разворачивающегося перед ней действия был сам граф.

Если прошлым вечером за ужином в отдельном кабинете он выглядел весьма внушительно, то теперь, восседая во главе стола на обитом малиновым бархатом кресле, граф являл собой само величие.

На нем был галстук, повязанный сложным узлом, который ей не доводилось видеть прежде, а когда его глаза выхватывали ее лицо в свете свечей, она ощущала себя играющей главную роль в спектакле.

Они не говорили ни о чем конкретно, как это было накануне, перемежая беседу молчанием, но даже в эти минуты казалось, будто бы они продолжают общаться и без слов.

Тэлия ощущала необычное волнение и смущенность, которой не могла найти объяснения.

Должно быть, полагала она, причиной тому являлось роскошное окружение или общество мужчины красивой наружности.

Когда ужин подошел к концу и граф направился с Талией в салон, она попросила его:

— Можно ли взглянуть на ваши сокровища?

— Этого я и хотел еще до вашего приезда, — ответил он. — Я мечтал, чтобы они произвели на вас впечатление, но теперь вижу, что все эти сокровища по сравнению с вами — ничто.

— Вы мне… льстите.

— Я говорю правду.

Войдя в салон, Тэлия опустилась на диван, и граф, глядя на нее, произнес:

— Никак не могу перестать удивляться — что вы со мной сотворили. С первого момента нашей встречи я думаю только о вас. Утром во время прогулки верхом мне все время казалось, будто бы вы скачете рядом со мной, и когда, вернувшись домой, я нашел письмо, в котором вы говорили, что не увидитесь со мной этим вечером, я испытал чувство, неведомое мне прежде. Это было отчаяние.

Его слова не дали возможности Тэлии ответить шуткой.

Немного помолчав, она сказала:

— Думаю, то, что вы чувствуете, это всего лишь раздражение из-за того, что вы выросли избалованным жизнью, а теперь вам никак не удается поступить по-своему.

— Почему вы решили, что я избалован? — сердито спросил граф.

— А как могло быть иначе? — ответила она. — Взгляните на этот дом, на то, чем вы владеете, ну и… на себя.

— Расскажите, что вы думаете обо мне.

Он походил на ребенка, ожидающего похвалы.

— Что я могу сказать о графе Хеллингтоне? — спросила она. — Он известный порядочный человек, он занимает высокое положение в обществе, он красив и богат! Есть какая-то загвоздка, но ее я пока не определила.

— Загвоздка в том, — сказал граф, — что я не могу заставить одну юную, чрезвычайно самоуверенную девушку отдать мне свое сердце.

— А если я сделаю это, зачем оно вам? Добавить к тем, которые вы уже успели насобирать? У вас должна быть впечатляющая коллекция.

— Вам не стоит так говорить со мной, — резко заявил граф.

— Отчего же? Судя по тому, как вы рассердились, я посыпала соль на рану, а стало быть, все сказанное мной — правда.

— Если и есть в мире молодая девушка, которая больше всех может привести в ярость и разозлить, так это вы! — воскликнул граф. — Перестаньте насмехаться надо мной и поговорите со мной по душам.

— Если под разговором по душам вы подразумеваете попытки заставить меня делать то, чего я не собираюсь ни теперь, ни потом, вы напрасно тратите время!

Тэлия встала с дивана и приблизилась к одной из картин.

— Рубенс! — воскликнула она. — Если б вы только знали, как я мечтала увидеть хотя бы одну его картину! Какие краски! Так я себе и представляла! Однажды я прочитала в книге, что в каждой картине он всегда рисовал свою вторую жену, которую обожал.

— Я не хочу видеть вас на картине, — сказал граф. — Я хочу видеть вас в своих объятиях.

Тэлия оторвалась от созерцания картины.