Влюбленные соперники - [11]

— Слушайте, а где это вы научились печь пирожки? Ничего нет вкуснее домашней еды, — мечтательно протянул Денби.

— Пирожки!..

Мартина вихрем помчалась на кухню. Денби не спеша последовал за ней и появился в тот самый момент, когда она снимала с противня, увы, чуть подгоревшую выпечку.

— Это все из-за вас, — повернулась к нему Мартина. — И какого черта занесло вас сюда, Надоеда!

— Не хотелось бы огорчать вас, кудрявая, но мне еще и не то приходилось слышать. — Он скрестил на груди руки и скупо улыбнулся.

Мартина легла в постель, но и здесь этот тип преследовал ее: казалось, Денби рядом, нависает над нею, смеется при виде подгоревших пирожков, скрестив руки на своей устрашающе мощной груди. Она перевернулась на другой бок и яростно взбила подушку. Мартина раскраснелась, вспомнив, как Денби направлял ее руку…

Этот человек распространяет вокруг себя такие мощные флюиды! И дело вовсе не в том, что раньше ей не приходилось оставаться один на один с мужчиной. Однажды она даже влюбилась. Это было еще до того, как Мартина поклялась себе забыть, что на свете существует любовь.

Вспоминать о той поре больно до сих пор. Сначала она потеряла отца — несчастный случай в лесу. Затем — родной очаг, когда мать решила, что лучше им всей семьей перебраться в город. Пол там открыл для себя увлекательный мир компьютеров, а Мартина — мир безжалостного мужского коварства.

В тот год она оканчивала курсы медицинских сестер. А он — врач, златокудрый бог, у которого руки были способны исцелять. Эти руки и заставили Мартину ощутить себя женщиной. Всю весну она провела как в забытьи. А потом одна добрая приятельница вернула ее на землю, сказав, что врач-то женат. Мартина потребовала объяснений, но целитель только пожал плечами, мол, им хорошо друг с другом, и пусть так будет и дальше, пока они понимают друг друга…

Но Мартина не понимала. Ни тогда, ни сейчас. И всякий раз, думая о себе как о «другой женщине», невольно содрогалась. Брак в ее представлении — союз священный. И именно в святая святых она и вторглась. А когда через два года на побережье, в то единственное место, которое они считали своим домом, вернулся Пол, сестра последовала за ним, променяв белую медицинскую наколку на знакомый запах свежей древесины.

Да, лесозаготовки уже велись по-иному, но Мартина, неисправимая оптимистка, считала, что всегда можно найти какой-нибудь компромисс. Экономика требовала вырубки леса. «Зеленые» с этим не спорили, только требовали разумного подхода, соблюдения ответственности и чувства меры.

А потом погиб Пол. Говорят, он упал с дерева, когда всаживал в него шип. Но Мартина не могла в это поверить. Брат не понаслышке знает, какую опасность представляют такие шипы для лесорубов и пильщиков. И зачем это вдруг его понесло в запретную зону? И кому понадобилось подставлять его, очернив тем самым имя Хьюзов?

В который уже раз поклявшись себе, что докопается до истины, Мартина закрыла глаза и погрузилась в тяжелый сон. Только на сей раз это был не сон!

Она рывком поднялась с кровати. Наверное, целая минута понадобилась, чтобы в оживающем ее сознании соткалась фигура непрошеного гостя. Деревянный пол под ногами казался очень холодным, гостиную освещали последние отблески догорающих в камине углей.

Мартина остановилась. Тихо. Может, ей все это почудилось? Она бесшумно подошла и склонилась над Денби. Он беспокойно ворочался и бормотал что-то сквозь сон, на лбу выступили капельки пота. Стало быть, не только она видит тягостные сны, подумала Мартина, и в этот самый миг Денби попытался сесть. Глаза его широко раскрылись.

— Лайна, ну прошу же тебя! — Денби смотрел прямо на Мартину.

Невольно она наклонилась еще ниже — надо бы разбудить его.

— Я люблю тебя, — бредил он.

Его голос, такой нежный и в то же время такой исстрадавшийся, заставил Мартину — чего уж она от себя никак не ожидала — мгновенно невзлюбить неизвестную ей женщину.

Тут же чувство неприязни перенеслось и на Денби. Разве он хоть на секунду вспомнил свою возлюбленную, когда целовал Мартину и сжимал ее в объятиях? Или она просто под руку подвернулась?

Девушка вздрогнула. Страшно было смотреть в эти невидящие глаза. Вдруг Денби гортанно выкрикнул что-то на непонятном языке. Надо его разбудить, а то вертится так, что и раны разбередить недолго. Тогда ей до конца жизни не избавиться от беспокойного постояльца.

— Просыпайтесь, Денби!

Он заморгал и непонимающе огляделся.

— Вам снилось что-то страшное, — громко сказала Мартина. — Судя по тому, как вы метались, вас преследовал кошмар.

Денби со стоном откинулся на подушку и медленно потер глаза.

— Я разбудил вас.

— Не только меня, должно быть, всю долину, — небрежно бросила Мартина и пошла подложить в камин поленья.

В воздух взметнулся сноп искр. Она поднесла ладони очень близко к огню, но и это не помогло: при мысли о том, что Денби снилась другая женщина, женщина, которую он наверняка любит, у Мартины внутри все застыло. Неизвестно еще, кто больше нуждается в утешении.

— Может, расскажете, что это было? — Она неловко присела рядом и нечаянно коснулась коленями его груди. — Вы даже не по-английски говорили во сне. — О женщине и слезах, катившихся у него по щекам, Мартина сочла за благо промолчать.