Влюбленные - [27]
Некоторое время они шли молча.
— Это было не так-то просто, поверь мне, — продолжал Костя.
Нина остановилась.
— Ты сказал — любил. Значит?..
Его кивок был ей ответом.
— А откуда у тебя такая уверенность?
— Я тебе уже говорил, что летом жил дома. И там я снова видел ее каждый день. Почти каждый. Близко. Но это уже ничего не изменило. Я не мог быть с ней прежним. Рядом с ней я думал о тебе.
На ее глазах заблестели слезы. Как все в жизни трудно! И любить трудно!
— И тогда я понял, что люблю только тебя, — тихо и как-то безнадежно проговорил он.
— И я! Я тоже люблю только тебя! Тебя одного!
— Нина! Нина! — закричал Костя и стал торопливо целовать ее холодное от мороза лицо, инеем подернувшиеся ресницы.
— Э-ге! Переусердствуете! — кто-то захохотал за деревьями и пустил в них рассыпавшийся на лету снежок.
Они побежали по переметенной дороге, спотыкаясь о сугробы.
— Почему же ты не пришел ко мне? Не сказал, что любишь? — спрашивала Нина.
— Я приходил! И не раз! Но видел, как ты уезжала с теми, и решил, что я — лишний…
— Люблю! Люблю!
Он снова стал целовать ее.
Машина, вынырнувшая сбоку, в упор брызнула на них фарами. Женщина, сидевшая за рулем, нажала на клаксон, но они ничего не видели и не слышали… «Вот чумные!» — улыбнулась чуть грустно и объехала их стороной.
— Костя! — с трудом отрывая губы от его губ, проговорила Нина. — Я отнимаю счастье у другой! И нам надо очень дорожить друг другом!
— Надо! И мы будем дорожить!.. Что же ты так долго не приходила за своей пропажей?
— Какой пропажей?
Костя поднес ладонь близко к ее глазам. На ладони сидел стеклянный грачонок.
— Откуда он у тебя? — изумилась Нина.
— А он все время со мной. Тогда в кафе — помнишь? — он лежал на столике среди посуды, и я его взял. Держи крепче да не теряй! А то опять будет худо!
— Спасибо! — Нина крепко-крепко зажала грачонка в кулаке, подышала на него. — Теперь я его уже никогда не потеряю. А значит — и тебя!
— Пускай он у нас будет общим!
— Пускай!
— Ты только посмотри на него: такой крохотуля, ножки подогнул и крылышки раскинул кое-как, боится оторваться от земли. Но он взлетит. Непременно взлетит!
— Хорошо бы… — Нина улыбнулась.
— Может быть, твоя мать об этом и думала, когда дарила его тебе на перроне? Ты остаешься беззащитная, маленькая, кругом война, но ты должна взлететь. Должна!
— Постараюсь… Костя, а что же случилось с твоим отцом? Ты тогда не досказал. За что его?..
— Да ни за что! — некоторое время он шагал молча. — В Германии, где стояла его часть, он по крестьянской привычке приглядывался ко всему, что да как. Истосковался за войну по работе, по земле, — ведь он был, как говорится, природный пахарь. Ходил, запоминал. А дома стал рассказывать мужикам, что за границей землю лучше сдабривают и на фермах порядок другой… Да тебе, может, это не интересно?
— Нет, нет, интересно. Говори.
— Ведь в те годы как бывало? Кинут коровам сена, воды нальют — и живите, буренушки. Они и жили, да молока-то много ли давали? А на полях что?.. И сейчас-то в этом деле еще нет порядка, а тогда… Вот и не понравились его рассказы кое-кому. Стукнули в район. Преклоняешься перед Западом? Ну и…
— Он не вернулся?
— Где там. Три тяжелых ранения перенес на фронтах, а тут еще эта… контузия…
Долго в ту ночь они ходили по Лиственничной аллее, совсем позабыв о размолвке, говорили о многом, словно узнавали друг друга заново, а Ладо и Денис терпеливо их ждали, подогревая чай.
И сейчас, шагая по шумной сверкающей улице, вспомнив ту ночь, Нина вдруг испытующе взглянула на Костю.
— Ты и правда больше не любишь ту девушку?
— Валю? Я тебе говорил.
— И даже не вспоминаешь?
— Ну… мозг — не магнитофонная лента, не сотрешь. Что было, то было.
— Вот видишь!
Нине хотелось, чтобы он безраздельно принадлежал ей одной.
— Я, по крайней мере, никогда не напоминаю тебе о ней, а вот ты все уши прожужжала о своем Андрее Олеговиче.
— О своем? — рассмеялась Нина.
— А почему он так часто бывает с тобой?
— Не знаю… — в раздумье произнесла Нина и впервые усомнилась, что у Андрея Олеговича к ней отношение только товарищеское. «А ведь он мне нравился, нравились и другие, пока я не встретила тебя, — созналась в душе Нина. — Но сейчас у меня есть ты! Один ты!»
— Любишь меня?
— Люблю!
Она плотно зажмурила глаза, не боясь, что в людской сутолоке наткнется на кого-нибудь: ведь рядом — его плечо, и они идут, как один человек.
Шуршат скаты машин по мокрому асфальту. Лужицы точно взрываются вспышками пороха.
Они свернули за угол. На площади производились какие-то работы: рычали бульдозеры, дробно переговаривались отбойные молотки, подъемные краны высоко вздымали свои клювы, и монумент поэта вписывался в этот рабочий пейзаж властным прорабом, отдающим приказания.
На ступеньках перед метро Нина увидела знакомую фигуру. Стась, прислонившись затылком к колонне, скучающе смотрел поверх голов на площадь, на скопище машин. На нем — неимоверно яркий малиновый шарф, повязанный галстуком. Рядом — Маша, Женька и Халида. Женька что-то рассказывает им, Халида смеется, а лицо Маши непроницаемо. Проходящие мимо мужчины оглядываются на нее, и она это чувствует — замерла, и даже взгляд недвижим.
В настоящей книге впервые собраны пьесы драматурга Юрия Петухова. В нее вошли лучшие его произведения. Разнообразна и актуальна тематика пьес Ю. Петухова, всегда связанная с жизнью и трудом его героев — простых советских людей. В драме «Вожак», рассказывающей о трудной послевоенной жизни нашей деревни, изображены люди сильные, способные к преодолению сложных и тяжелых обстоятельств. Добрым юмором проникнута пьеса Ю. Петухова, также посвященная людям советской деревни, — веселая комедия «Двадцать свадеб в один год». Мастером бытовой драмы предстает Ю. Петухов в пьесах «Синие дожди» и «Глухой», повествующих о жизни и труде советской интеллигенции.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.