Влюбленные - [10]

На Манежной площади в глазах зароились тысячи огней, разноцветные рекламы Аэрофлота с контурами сверкающих лайнеров, освещенные окна гостиницы «Москва». Машина развернулась и, мягко покачиваясь, поплыла по улице Горького.

Приятно, откинувшись на сиденье, смотреть на неоновые витрины, где блестящие сумочки, зонтики, точеные трости, шляпы, перчатки разбросаны как бы невзначай, а изящные манекены своими позами говорят: если и есть что в жизни важное, так это — умение хорошо одеваться и быть всегда элегантным. Мощные прожектора с крыш, точно глаза циклопов, заливают голубоватым светом квадраты площадей, памятники на них. Небо — без звезд и синих разрывов — нависло серым потолком над коридорами улиц, оно не манит ввысь, в туманную неопределенность, — не потому ли все интересы людей сосредоточились внизу, на конкретном: люди толкутся у прилавков и касс, в тесных гардеробах кафе, что-то тащат, что-то жуют…

Но вот толпа, словно в нее кинули какой-то реактив, все больше выкристаллизовывает внутри себя парочки, — влюбленные у кинотеатров, влюбленные под деревцами на бульварах… Заботы, часы ожидания позади, и можно спокойно глянуть друг другу в глаза, безмолвно спросить: каким ты стал за время разлуки? Изменился? Все тот же? Или же просто: кто ты?..

* * *

Прыгая через две ступеньки, Костя спустился в вестибюль, где его поджидали Ладо и Денис.

Ладо, осунувшийся, с истончившимся за время болезни лицом, рассказывал что-то девушке-гардеробщице, и та фыркала, виновато оглядываясь на старушку напарницу. Денис, сидя за журнальным столиком, неодобрительно поглядывал на них. Все в том же широченном пальто и серой шляпе, сбитой на затылок, он мог бы сойти за иностранца в этом внушающем уважение здании, где бесшумно движутся лифты, то и дело распахиваются массивные двери с захватанными до сияния бронзовыми ручками.

— Ну что? — Денис неохотно поднялся с низкого кресла.

Ладо, попрощавшись с девушкой, как со старой знакомой, тоже подошел к Косте, вопрошающе дернув сросшимися бровями.

— Будет напечатано, — ответил Костя, натягивая плащ.

— А какой заголовок?

— «Кого они обманывают?»

Друзья вышли на улицу и, пройдя метров сто, враз оглянулись на высящееся в косматом тумане здание редакции, где за льющими наружу свет огромными окнами незнакомые им люди редактируют статьи и фельетоны, вычитывают газетные полосы, изготовляют клише, читают с телетайпных лент вести со всего мира.

— Ну… будет шуму! — не без злорадства произнес Денис и угрожающе натянул шляпу на лоб.

— Чего добивались, то и получат! Я бы таких и дня в академии не держал! — добавил Ладо.

А произошло следующее: несколько дней назад в курилке — во время перерыва — Славка Дупак и Вадька Селиванов прикидывали, где бы им провести нынешнее лето. Студентов посылали в учхоз, в колхозы, совхозы, но Славка и Вадька там подолгу не задерживались. В прошлом году, когда бригада Дениса собирала типовой зерносклад в целинном совхозе «Восток», у Вадьки начались головные боли, а Славка получил письмо из дому, куда его звал больной отец. Ребята, поверив им, отпустили их, рабочий день удлинили на два часа, обжигались под знойным степным солнцем, а Славка с Вадькой, оказывается, укатили на все лето в Пицунду — развлекаться подводной охотой, и теперь, не стыдясь, похвалялись обманом, как некой доблестью.

Костя, присутствовавший при этих откровениях, зло поругался с ними и на факультетском собрании выступил с разоблачением «рыболовов-подводников». Промолчать он не мог: ребята из бригады — Саша Усенко, Газиз Ерикеев — действительно были больны, но не бросили работу, потому что видели — уже идет жатва, и зерно ссыпается прямо на землю. А эти…

Академия зашумела. Вскрылись еще случаи, когда студенты занимались обманом — удирали с практики и привозили фальшивые справки. Приехал корреспондент и попросил Костю написать об этом статью. Теперь статья была уже набрана в очередной номер. Костя только что читал гранки.

— Не податься ли тебе в журналистику? — Ладо, конечно, не мог упустить случая, чтобы не поострословить. — Отточишь стило на студенческих темах, потом перекинешься на газировщиц с дипломами, мелкопоместных дворян-дачников.

— Про Аденауэра и Франко опять же, — поддержал Денис.

— Ладно вам! — отозвался Костя. — О газировщицах да спекулянтах и тебе бы, Ладо, писать. На твоей благодатной родине это репье тоже встречается…

Друзья доехали на троллейбусе до Пушкинской площади. У кинотеатра «Центральный» Костя должен был встретиться с Ниной.

— Ты уверен, что она придет? — спросил Ладо.

Костя ничего не ответил.

Ладо не раз уже говорил, что встречал Нину с другими — в кафе, у театральных подъездов. Костя верил и не верил…

Пожалуй, Ладо прав. Вот сегодня: он позвонил ей и пригласил на восьмичасовой сеанс, но она, помедлив, согласилась только на шестичасовой. Наверно, вечер у нее уже кому-то обещан.

Костя утешался тем, что ругал себя: «Так тебе и надо! Ты обманываешь ни в чем не повинную девушку, почему же другая не вправе водить тебя за нос? Получай!»

— Ты поговори с ней, — предложил Ладо, нервно переступая с ноги на ногу. — Такая девушка! Хочется ей верить, а она…