Влюбленная Пион - [50]

Каждый день я свешивалась с балюстрады, чтобы увидеть своих родственников. Я наблюдала за тем, как мама, тети, кузины и наложницы возвращались к обыч­ной жизни. Я радовалась, когда приезжал папа. Днем он встречался с молодыми мужчинами в красивых пла­тьях в зале Изысканной Роскоши, а вечером пил чай вместе с мамой. Но они никогда не говорили обо мне. Мама не упоминала о том, что она не поставила точку на моей дощечке, потому что думала, что это сделал папа. А он не заговаривал об этом, потому что был уве­рен, что она выполнила свой долг. Итак, отец не соби­рался больше звать Жэня, чтобы он завершил ритуал. Кто-то должен был сделать это, дабы я могла упокоить­ся, но никто не подозревал, что в этом есть необходи­мость, поскольку моя дощечка была спрятана. Если никто ее не найдет, я останусь здесь навечно. Мне было страшно даже подумать об этом, но я успокаивала себя тем, что губернатор Ду тоже уехал сразу после смерти Линян, забыв поставить точку на ее дощечке. Наши ис­тории были так похожи. Значит, я тоже воскресну бла­годаря силе истинной любви.

Я стала разыскивать дом У Жэня. Наконец, после бес­численных попыток, я обежала взглядом поверхность

Западного озера, пропустила остров Уединения и стала рассматривать северный берег. Я заметила храм, чьи фа­келы так ярко горели в ночь, когда мы видели представ­ление оперы. А там уже было недалеко до дома семьи У.

Я была нефритовой девой, которая должна была вый­ти замуж за золотого юношу. Это значило, что положе­ние и благосостояние наших семей одинаково высоки, но в усадьбе семьи У было всего несколько дворов и бе­седок. Там жило лишь сто двадцать пальцев. Старший брат У Жэня занял пост в отдаленной провинции. Его жена и дочь последовали за ним, и теперь в доме У жили только Жэнь, его мать и десять слуг. Была ли я разочаро­вана? Нет. Я была влюблена и видела только то, что хо­тела видеть: дом был небольшим, но элегантным. Глав­ные двери были выкрашены киноварью. Зеленый цвет черепичной крыши прекрасно сочетался с плакучими ивами, посаженными рядом с домом. Сливовое дерево, о котором говорил мне Жэнь, стояло в центральном дво­ре. Но с него облетели все листья. И я видела Жэня. Он целый день сочинял в библиотеке стихи, обедал вместе с овдовевшей матерью, гулял в саду и бродил ночью по темным коридорам. Я все время смотрела на него и даже забыла о своей семье, а потому появление Шао было для меня полнейшей неожиданностью.

Старую кормилицу проводили в зал и попросили подождать. Затем слуга привел Жэня и его мать. Госпо­жа У овдовела много лет назад и потому, как полагалось, одевалась только в темные тона. В ее волосах было мно­го седых прядей, а на лице отражалась тоска по умерше­му мужу. Шао несколько раз поклонилась, но она была служанкой, и потому они не обменялись вежливыми замечаниями, и госпожа У не предложила ей чаю.

— Когда маленькая госпожа умирала, начала Шао, она попросила меня передать вашей семье несколько вещей. Вот первая... — Она отбросила уголок платка, покрывавшего корзину, и достала из него маленький шелковый сверток. Шао опустила голову и, сложив ладони, протянула его госпоже У. — Она хотела, чтобы вы приняли это в знак ее дочерней почтительности.

Госпожа У взяла сверток и медленно открыла его. Она достала одну из туфелек, которые я для нее сделала, и, прищурившись, осмотрела ее с придирчивостью истин­ной свекрови. Вышитые мной пионы ярко выделялись на темно-синем фоне. Госпожа У повернулась к сыну и сказала:

— У твоей жены был талант к вышивке.

Сказала бы она это, если бы я была жива? Или указа­на на недостатки, как полагается свекрови?

Шао опять полезла в корзину и достала копию «Пио­новой беседки».

На самом деле после смерти мы часто забываем о ве­щах, которые когда-то казались нам очень важными. Я попросила Шао принести первый том в мой новый дом через три дня после моей свадьбы. По очевидным причинам, она не сделала этого, и я забыла об обеща­нии и своей работе. Я не вспомнила об этом даже тогда, когда увидела, как ее дочь прячет между страниц образ­цы вышивки.

Шао рассказала, что я почти не спала, а только чита­ла и писала, и что мама приказала сжечь мои книги, но я спрятала этот том под одеялом. Жэнь взял его в руки и раскрыл страницы.

Мой сын видел оперу, и он обыскал целый город, чтобы найти именно это издание, — объяснила госпо­жа У. — Я подумала, будет правильно, если эту книгу подарит Пиону моя невестка. Но это только первая часть. А где же вторая?

— Как я уже говорила, мать девочки сожгла ее, — по­вторила Шао.

Госпожа У вздохнула и поджала губы в знак неодоб­рения.

Жэнь быстро листал страницы, вчитываясь в них вре­мя от времени.

— Видите? — спросил он, указывая на иероглифы, смазанные моими слезами. — Сквозь бумагу просвечи­вает ее сущность... — Он стал читать дальше. Через ми­нуту он взглянул на женщин и сказал: — В каждом слове я вижу ее лицо. Тушь кажется свежей и живой. Мама, ты можешь почувствовать на этих страницах запах ее рук.

Госпожа У сочувственно посмотрела на сына.

Я была уверена, что Жэнь прочитает мои мысли об опере и поймет, что нужно сделать. Шао поможет ему, сказав, что он должен поставить точку на моей дощечке.