Влюбленная Джейн - [89]

Джейн выдохнула. Их взгляды на секунду встретились, и она опять отвела глаза.

– Вы обещаете, что ваше сердце не остановится опять? От перенапряжения?

Фред рассмеялся:

– Обещаю.

Джейн сглотнула:

– Что ж, тогда хорошо.

Он медленно подался к ней и прикоснулся своими губами к ее губам. Даже если бы Джейн прожила тысячу лет и написала сотню романов, она все равно не изведала бы чувства, подобного этому.

Глава 44

На следующий день после обеда София зашла навестить Фреда, сменив Джейн у его постели. Когда та уходила, он помахал ей, улыбаясь во весь рот.

София окинула взглядом комнату. Все пестрело цветами, открытками, шариками и плюшевыми игрушками – это были подарки детей из школы.

– А ты, я вижу, отличный учитель, мистер Даб, – сказала София, легонько толкая Фреда. Тот пожал плечами, улыбнулся и посмотрел на дверь. – Вижу, у вас все хорошо, – при этих словах София кивнула в сторону коридора, по которому ушла Джейн.

Фред стер улыбку с лица и фыркнул:

– Что ты имеешь в виду?

– Не скромничай, – сказала София, – и не держи меня за круглую дуру.

– Я не держу тебя за дуру, но я правда не понимаю, о чем ты говоришь.

– Тебе нравится Джейн. Вот о чем.

– Да ну тебя!

Фред скрестил руки на груди, как обиженный подросток. Провода, которыми он был утыкан, перепутались, машина издала сигнал. Вбежала медсестра. Фред извинился перед ней за ложную тревогу и опустил руки. София, смеясь, покачала головой:

– То же самое ты делаешь со шнурками.

Фред опять фыркнул:

– Что именно?

– Каждый раз, когда я упоминаю Джейн, ты завязываешь шнурки. Даже если они уже завязаны. Наклоняешься, развязываешь их и завязываешь опять. Ты всегда так делал, если в школе тебе нравилась какая-нибудь девочка. Молли Парсон, например. Стоило кому-нибудь сказать «Молли», ты перевязывал шнурки.

Фред упер руки в бока:

– Ты всегда любила приврать, но это уж совсем наглая ложь.

– За весь тот год шнурки у тебя ни разу по-настоящему не развязались, потому что все время были завязаны на двойной, а то и на тройной узел.

– Полнейшая чушь!

София вздернула брови и подперла рукой подбородок, как профессор, поставивший перед аудиторией философский вопрос.

– Скажи-ка мне, где сейчас Джейн? – Фред посмотрел вперед и вниз. –   Вот! Что я говорила?! Ты поглядел на свои ноги. Тебе захотелось перешнуровать ботинки, а ботинок-то и нет. Ха! Это называется компульсия. Ты завязываешь шнурки, чтобы скрыть влюбленность.

– София, заткнись.

– А еще ты начинаешь больше улыбаться… Вообще-то это мило. Я тебя ни в чем не упрекаю. Джейн необыкновенная женщина. – Вместо ответа Фред только сглотнул. –   Вы поссорились, да? А теперь помирились? Я рада. Чем же она тебя обидела?

– Она сказала, что она Джейн Остен.

– Она действительно Джейн Остен, – ответила София и насторожилась, ожидая реакции.

Фред резко повернул к ней голову и снова скрестил руки.

– Не делай так, а то сигнализация опять сработает, – предупредила его сестра.

Он расплел руки и поерзал на постели.

– Что это за история?

– Джейн появилась из занавеса. – София невесело засмеялась. – Зрелище было эффектное. Жаль, ты пропустил.

– Ты с ума сошла, – сказал Фред.

– Вне всякого сомнения. Но от этого правда не перестает быть правдой.

– Что еще за занавес?

– Дело было за кулисами во время репетиции. Джейн возникла из ниоткуда. А потом ты с ней танцевал.

Фред кивнул и, помолчав, спросил:

– Сколько же ты выпила?

– Нисколько, – сказала София. – Единственное, что я тогда употребляла, – это углекислый газ из бумажного пакета. Нет, мне ничего не приснилось, и галлюцинаций у меня не было. К сожалению. Я, знаешь ли, предпочла бы не ломать голову над тем, как вернуть домой писательницу девятнадцатого века. Мне хватает того, что от меня ушел муж, а мой брат проводит смелые эксперименты с электричеством.

– Ты хоть понимаешь, насколько абсурдны твои слова?

– Более чем. Только, по-моему, ты тоже относишься к этой истории серьезней, чем хочешь показать. Сейчас ты делаешь вид, будто считаешь меня сумасшедшей, а вообще-то и сам знаешь, что она Джейн Остен. Просто бывает такая информация, которая переваривается не сразу.

Фред кивнул. После паузы он спросил:

– Почему ты мне раньше не сказала?

– «Джейн Остен материализовалась на моих глазах из праха…» О таком обычно не кричат, если не хотят примерить смирительную рубашку. Сейчас я говорю тебе это только потому, что ты явно на нее запал.

Фред открыл было рот, чтобы возразить, затем, видимо, передумал.

– Дай знать, когда осмыслишь то, о чем мы сейчас говорили, – сказала София. – Потому что это не все.

Фред поглядел на нее:

– Можешь продолжать.

– Давай пока отвлечемся от того, кто она. Ты к ней что-то чувствуешь?

Фред опять заерзал.

– Ох… – вздохнул он.

– Я знаю: между вами что-то уже произошло. Что именно, я не спрашиваю. Я спрашиваю, насколько у тебя к ней глубокие чувства.

– Хм…

Он посмотрел в окно.

– Учти, у вас мало времени.

Фред нахмурился:

– В смысле?

– Кем бы ты ее ни считал, она скоро исчезнет. Вернется в 1803 год. Ей нужно писать свои книги – это ее предназначение.

– Что? Я не… – пробормотал Фред, запинаясь. – Ладно, и когда?

– Как только она подаст сигнал. Я уже нашла способ вернуть ее домой. Мне помогал один милый юноша в кардигане, но руководила операцией все-таки я… В общем, скоро мы попрощаемся с Джейн. Если только…