Влияние морской силы на историю - [167]

У французов было четырнадцать линейных кораблей против двенадцати английских. Это превосходство вместе с правильной оценкой военного положения в Индии увеличило и без того горячее стремление Сюффрена к бою, но его корабли были плохими ходоками и управлялись равнодушными и недовольными людьми. Эти обстоятельства в течение длинного и утомительного преследования раздражили и рассердили горячего коммодора, который все еще, как и два месяца назад, чувствовал необходимость ускорить операции эскадры. Сигнал следовал за сигналом, маневр следовал за маневром, чтобы построить его корабли, шедшие как попало. «То они сходились, то расходились, – говорит английский адмирал, который тщательно следил за противником, – в неправильном строю и как будто в нерешительности». Но Сюффрен продолжал настаивать на своем, и в два часа пополудни, когда он уже был в двадцати пяти милях от своего порта, а линия его была частью построена и подошла к неприятелю на расстояние выстрела, он дал сигнал привести к ветру для исправления строя, прежде чем окончательно спуститься. Масса ошибок при выполнении этого маневра скорее ухудшила, чем улучшила обстоятельства, и коммодор, потеряв наконец терпение, дал сигнал атаки тридцать минут спустя (план XVII, А), а вслед затем другой – вступить в бой на дистанции пистолетного выстрела. Так как все исполнялось неловко и медленно, то, по морскому обычаю, он приказал произвести пушечный выстрел для подтверждения сигнала; к несчастью, это было понято его собственным экипажем как приказание начать бой, и флагманский корабль разрядил всю свою батарею. Этому примеру последовали другие корабли, хотя они и находились еще на полудистанции пушечного выстрела от неприятеля, что при тогдашнем состоянии артиллерии предопределяло нерешительный исход сражения. Таким образом, в результате ряда обидных ошибок и недостатка выучки сражение началось при весьма неблагоприятных для французов обстоятельствах, несмотря на их превосходство в численности. Англичане, которые отступали под малыми и легко управляемыми парусами, были в хорошем порядке и совершенно готовы к бою, тогда как их неприятель далеко не был в порядке (В). Семь кораблей его обогнали[184] другие и образовали теперь неправильную группу, впереди английского авангарда и далеко от него, где они могли принести мало пользы, тогда как в центре образовалась вторая беспорядочная группа, в которой корабли мешали друг другу обстреливать противника. При таких обстоятельствах все бремя сражения пало на флагманский корабль Сюффрена (а) и на два других судна, поддерживавших его, тогда как самое заднее судно – небольшой линейный корабль, поддерживавшийся лишь большим фрегатом, – одно сражалось с английским арьергардом; но у обоих этих судов скоро были сбиты мачты, так что они должны были отступить.

Едва ли военная операция может быть выполнена хуже, чем описываемая. Французские корабли в сражении не поддерживали друг друга, они так скучились, что мешали друг другу вести огонь и без нужды увеличивали мишень, представлявшуюся неприятелю; таким образом, далекие от сосредоточения своих усилий, три корабля Сюффрена, почти не поддерживаемые другими, подверглись сосредоточенному огню английской линии[185]. «Время проходило, и наши три корабля (В, а), сражавшиеся с центром английской линии и обстреливавшиеся анфиладным огнем авангарда и арьергарда, сильно пострадали. Через два часа паруса Héros были в лохмотьях, весь его бегучий такелаж перебит и он не мог больше управляться. Illustre потерял свои бизань-мачту и грот-стеньгу». При этом беспорядке для более деятельного противника представлялись большие возможности. «Если бы неприятель повернул теперь оверштаг, – писал начальник штаба французского флота в своем журнале, – то мы были бы отрезаны и, по всей вероятности, уничтожены». Ошибки сражения, в котором пренебрежен был всякий порядок, имели последствием следующие результаты: у французов участвовало в сражении четырнадцать кораблей, они потеряли восемьдесят два человека убитыми и двести пятьдесят пять ранеными; из всего этого числа шестьдесят четыре убитых и сто семьдесят восемь раненых, или три четверти, пришлись на долю трех кораблей. Два из этих трех потеряли свои грот– и бизань-мачты и фор-стеньгу, другими словами, сделались совершенно беспомощными.

Это было повторением в большем масштабе бедствия, которому подверглись два корабля Юза 12 апреля, но в тот день английский адмирал, будучи под ветром и располагая меньшими силами, чем неприятель, должен был принять бой на условиях последнего, тогда как здесь потери пришлись на долю нападающего, который, кроме преимущества наветренного положения и возможности выбрать способ атаки, обладал еще численным превосходством. Следует отдать должное Юзу, который в этом сражении, хотя и страдая недостатком предприимчивости и не выказав никакого признака тактического искусства или coup d’oeil, обнаружил все-таки и сообразительность и распорядительность в руководстве отступлением и в умении держать все время в руках свои корабли. Не легко распределить по справедливости вину, которая падает на его врагов. Сюффрен, не задумываясь, осуждает своих капитанов