Влияние морской силы на историю - [160]
Неспособность капитанов, проявлявшаяся на поле сражения, не влияла на общее ведение кампании, на котором сказывались качества одного только начальника. Бой 17 февраля продолжался два часа и закончился переменой ветра на юго-восточный в шесть часов пополудни. Англичане были, таким образом, поставлены в наветренное положение, и их авангардные корабли получили возможность принять участие в сражении. Но так как наступила ночь, то Сюффрен в половине седьмого лег со всей своей эскадрой в бейдевинд, на правом галсе, взяв курс на NО, тогда как Юз направился к югу под малыми парусами. Капитан французского флота Шевалье утверждает, что Сюффрен намеревался возобновить сражение на следующее утро. Но в таком случае он должен был принять меры, чтобы держаться ближе к неприятелю. Политика Юза – не вступать в бой без какого-либо преимущества на его стороне – была слишком ясна для того, чтобы можно было допустить предположение, что, лишившись возможности использовать в бою один из своих кораблей – Exeter, на котором сосредоточился огонь столь многих врагов, он остался спокойно ждать атаки. Это настолько ясно, что делает вероятным предположение о нежелании Сюффрена немедленно возобновить сражение из-за серьезных повреждений в его флоте и ненадежного поведения его офицеров. На следующее утро враждебные флоты уже потеряли друг друга из виду. Продолжавшийся северный ветер и тяжелое состояние двух кораблей заставили Юза идти в Тринкомале, где защищенная гавань позволила ему сделать необходимые исправления. Сюффрен, озабоченный своими транспортами, прошел к Пондишери, где стал на якорь вместе с ними. Его желанием было – следовать дальше для нападения на Негапатам; но командир сухопутных войск решил действовать против Куддалора. После переговоров и достижения соглашения с Гайдер-Али армия высадилась к югу от Порто-Ново и подошла к Куддалору, который сдался 4 апреля.
Между тем Сюффрен, горя желанием достигнуть своей главной цели, снова отплыл в море 23 марта. Он надеялся отрезать два линейных корабля, ожидавшиеся из Англии, но опоздал: оба эти корабля (74-пушечные) присоединились 30 марта к главным силам в Мадрасе, куда Юз, после двухнедельного ремонта в Тринкомале, вернулся уже 12 марта. Вскоре после присоединения к нему подкреплений он опять отплыл в Тринкомале с войсками и военными запасами для гарнизона. 8 апреля на северо-востоке показалась эскадра Сюффрена, державшаяся также к югу. Юз продержался на прежнем курсе в течение этого и двух следующих дней при легких северных ветрах. 11-го числа, в пятидесяти милях к северу от Тринкомале, он взял к берегу Цейлона и спустился по направлению к порту. Утром 12-го числа опять показалась на северо-востоке французская эскадра, шедшая под всеми парусами, чтобы догнать его. Это был день, когда Родней и де Грасс встретились в Вест-Индии; но роли здесь были обратные: здесь французы, а не англичане искали сражения.
Скорости отдельных кораблей противников были далеко не равны. У каждого были корабли, обшитые медью в подводной части и не обшитые. Юз увидел, что худшие ходоки его не в состоянии уйти от лучших ходоков противника, – условие, которое всегда побуждает отступающую эскадру в конце концов рискнуть на бой, если только она может решиться пожертвовать арьергардными кораблями, и которое настоятельно требует как для безопасности, так и для эффективности действий эскадры, чтобы все суда одного и того же класса имели известный минимум скорости. Та же самая причина – опасное положение отделившихся кораблей – побудила де Грасса в тот же день на другом театре решиться на рискованный маневр, следствием которого было большое несчастье. Юз решился сражаться, имея на то больше оснований, и в девять часов утра построил свою линию на правом галсе (план XV, А), направив к берегу свою эскадру в стройном порядке при промежутках между кораблями в два кабельтова. Ниже приводится его описание, которое опять-таки отличается от описания Сюффрена, давая совершенно иное и более лестное представление о тактике французского коммодора:
«Неприятель, находившийся в 6 милях на NО от нас, при северо-восточном ветре, продолжал маневрировать, изменяя позиции своих кораблей в линии до пятнадцати минут первого, когда спустился (а) на нас; при этом пять кораблей его авангарда прошли вперед (b), чтобы завязать бой с кораблями нашего авангарда, а другие семь кораблей (b´) направились прямо на наши три центральных корабля – Superbe, Monmouth шедший передним, и Мопагса, шедший за ним. В половине второго начался бой между авангардами обеих эскадр; три минуты спустя я дал сигнал общего сражения. Французский флагманский корабль Héros и шедший за ним L'Orient (оба 74-пушечные) спустились к Superbe на расстояние пистолетного выстрела. Héros удерживал свое положение, обмениваясь жестокими залпами с противником в течение девяти минут, а затем, сильно поврежденный, пошел в атаку на Monmouth, сражавшийся в это время с другим неприятельским кораблем, и тем очистил место для кораблей своего арьергарда, которые смогли теперь поддержать атаку нашего центра, где происходило самое жаркое сражение. В три часа
