Влечение - [21]

— Эй! Ты чего трезвонишь?

— Кэт дома? — Фамилию он не помнил.

Девушка безразлично пожала плечами и ушла, оставив дверь открытой. Роб закрыл ее за собой и взбежал по лестнице к квартире Кэт. Постучался.

Сквозь щель он увидел ее голову, обернутую полотенцем.

— Ты?!

Глаза девушки заметались, она была явно готова позвать на помощь.

— Не бойся, я не причиню тебе зла.

— Что тебе нужно? Зачем пришел?

— Поговорить с тобой пять минут. Это срочно.

Девушка задумчиво пожевала губу. Робу было тяжело видеть, что она его боится. Наконец она решилась.

— Ладно, подожди.

И захлопнула дверь, а когда снова открыла, то Роб увидел, что она успела нацепить на себя джинсы и свитер. Дверь осталась запертой на цепочку.

— Ну?

— Слушай, я не могу разговаривать через щель.

— Думаешь, я тебя впущу?

— Ну пожалуйста!

Поколебавшись, она сняла цепочку и позволила ему войти. Оказала доверие.

Он хорошо запомнил комнату. Но сейчас она казалась меньше и обыденнее. На синтетической леске над раковиной сушились трусики и колготки. На столе работал портативный телевизор. Девушка смотрела «Бруксайд».

— Я знаю, чем кончилось. Нам с Зоей сказали в полиции, а потом мы прочли в газете. Кажется, сегодня были похороны?

— Да.

Они не знали, что еще сказать. Кэт выглядела моложе и беспомощнее, чем на дискотеке и потом, у нее дома. Глаза без туши казались бесцветными; на пухлой нижней губе шелушилась кожа. Влажные волосы курчавились на шее.

Нужно было что-то сказать, чтобы нарушить тягостное молчание.

— Ты давно здесь живешь?

Она равнодушно передернула плечами.

— Что, похоже на свалку? Раньше я жила с Другом — специально ради него переехала из Кройдона. Он тут учился в колледже. Устроилась на работу в агентство по торговле недвижимостью. А потом разобралась, какое он ничтожество. Ну и поселилась здесь. Не хочу возвращаться домой. Да здесь не так уж и плохо. Люди добрее, чем в Лондоне. Правда?

Она по-птичьи склонила голову набок, словно оценивая Роба.

— Хочешь кофе?

— Да, спасибо. Странно, что мы раньше не встречались.

— Ты что, всех здесь знаешь?

Она вроде бы поддразнивала его, но он ответил на полном серьезе:

— Вроде бы. Что ты хочешь — всю жизнь торчу в этом городе.

Кэт взяла из раковины две чистые чашки и насыпала в каждую пару ложечек «Нескафе».

— Если не нравится, почему не махнуть в другое место? Какая у тебя профессия?

— Столяр. Мастерю буфеты, целые кухни. В этом деле важен контакт с населением. Трудно начинать с нуля.

Она пригляделась и вдруг, к удивлению Роба, потрогала пустой рукав кожаной куртки.

— Что с рукой? Повредил в той аварии?

— Да. Мне раздробило локоть.

— Ну и зачем же ты пришел?

— Понимаешь, меня обвиняют в том, что я вел машину, будучи под градусом, и это привело к смерти пассажира. Хорошо еще, что я отказался от зелья — тогда бы точно загремел на пять лет.

В ее глазах мелькнуло сочувствие.

— Чего ты от меня хочешь?

— Хотелось бы узнать, что ты сказала в полиции.

Она опустила голову и отвернулась. Роб едва удержался, чтобы не встряхнуть ее за плечи.

— Слушай. Ты знаешь, как было дело. Что ты все-таки сказала? Меня привлекут за попытку изнасилования?

Она избегала смотреть в его сторону.

— Зое все запомнилось по-другому, не так, как тебе.

— Не я же на тебя набросился, — настаивал Роб. При этом он чувствовал себя так, словно предает Дэнни.

— Знаю.

Роб выпил обжигающий кофе. Все-таки он правильно сделал, что пришел. Хоть какой-то человеческий контакт. Все две недели, прошедшие после несчастного случая, жизнь катилась под уклон. Он не мог работать, потому что разобранный фургон все еще находился на экспертизе. Да и покорежен так, что вряд ли подлежит ремонту. Инструменты ему тоже не вернули, хотя, если верить коронеру, их можно затребовать. Опять же — рука. Но главное — он никак не мог заставить себя вернуться к будничной жизни: пригонять детали, возиться со скобами и шлифовать дерево до тех пор, пока оно не станет идеально гладким. Трудно что-то создавать после того, как столько разрушил!

Он позвонил женщине, чья кухня была наполовину сделана, и в резких тонах сообщил, что больше не придет. Естественно, она возмутилась. Он более двух недель ничего не зарабатывал, а накопил, работая независимым столяром, не слишком много.

Он стал избегать людей. В первые дни после аварии встретился с парой приятелей, но, как бы они ни возражали, ему все время казалось, что после смерти Дэнни они ведут себя как-то неестественно. Он пристрастился к долгим пешим прогулкам в поисках баров, где не бывал раньше; слушал бесконечный треп по телевизору. Или шел в гимнастический зал и изнурял себя упражнениями для ног. Он избегал разговоров с другими тяжелоатлетами и старался не смотреться в зеркало. А в последние дни вообще почти не выходил из дома, разве что за продуктами, и ограничивался обменом репликами с продавцами.

И вот — похороны Дэнни. Миссис Эрроусмит мельком взглянула на него и отвернулась.

Выражение лица Кэт изменилось. Робу почудилось, будто она внимательно слушает и понимает его — хотя бы отчасти.

— Досталось тебе! Но ведь это был несчастный случай.

Кому «досталось», так это Дэнни…

Вечно одно и то же. В прошлом у Роба уже была одна смерть, и он знал, как это страшно и бесповоротно. Только что человек радуется жизни — и вдруг нет его. И никогда не будет.