Влечение - [21]

— Вам не кажется, что подобные разговоры — дело мужчин? — лениво спросил Дамон, снова вернувшись к своему акценту. Его ледяные глаза не отрывались от ее лба, как будто он хотел просверлить в нем дырку. Я поднялся, встав между ним и Маргарет. Кажется, она не заметила ни его ненависти, ни опасности, которой подвергалась.

— Я понимаю ваши опасения, — быстро сказал я. Ради нее самой я должен был это прекратить. — Но поверьте мне, я хочу вашей семье самого наилучшего.

— Строго говоря, мы как раз разговаривали о бизнесе, — добавил Уинфилд. — Дамон, что ты говорил?

— Мне понадобится совсем небольшая сумма наличными. — Мой брат повернулся, тем самым выключая Маргарет из беседы. — Она позволит мне съездить на родину и выбрать товары для экспорта…

Маргарет задохнулась:

— Ты ведь не дашь ему ничего, кроме приданого?

— Не жадничай, детка, — Уинфилд сделал успокаивающий жест, — эти деньги помогут ему встать на ноги.

— Ты сошел с ума? Ты его вообще не знаешь. Пусть он сначала поработает на тебя. Или сделай его управляющим одним из мелких предприятий.

Дамон поднялся, охваченный холодной яростью. Я попытался взять Маргарет за руку, но она меня оттолкнула. Она выпрямилась в полный рост, уставившись Дамону в глаза. Ей было далеко до красоты младших сестер, но она производила впечатление.

— Ты стал совсем ненормальным с тех пор, как он появился, — бросила она отцу, не отрывая взгляда от Дамона, — ты позволил ему — и ему, — он ткнула пальцем в меня, — стать почти членами нашей семьи, поселиться под нашей крышей, есть нашу еду, а теперь ты предлагаешь им деньги, своих дочерей и не знаю что еще. Никому, кроме меня, не кажется, что это странно?

Уинфилд был расстроен, но озадачен.

Дамон распахнул глаза.

— Тихо, — приказал он ей, — ты должна принять меня и Стефана. Мы остаемся здесь.

Долгую секунду она смотрела на него. Я ждал, что ее глаза остекленеют, а зрачки расширятся хотя бы немного. Но она только затрясла головой:

— Твой фальшивый титул может обмануть других, но не меня. Я не собираюсь принимать в этом участия.

Я смотрел на нее в замешательстве, а она вылетела из комнаты. Я никогда не видел, чтобы Дамон не смог кого-то зачаровать, даже когда он был юн и слаб. Я втянул воздух, пытаясь уловить аромат вербены, который объяснил бы происходящее, но не почувствовал ничего подобного.

Все, на что я мог надеяться, — обеспечить Маргарет безопасность.

13

Ночью я лежал в постели, глядя в потолок. Луна светила сквозь газовые белые занавески, весь дом гудел от звуков шагов, стука сердец и мышиного шелеста, как будто дом был живой, весь, кроме меня и Дамона, конечно. Сазерленды не знали об этом, но, открыв мне дверь, они пригласили в гости Смерть. Я был раковой опухолью их беззаботного существования, и скоро тьма поглотит весь их мир, не оставив ничего.

Я не желал участвовать в интриге Дамона. То же самое произошло, когда Катерина вмешалась в мою жизнь и уничтожила всю семью Сальваторе. Так или иначе, но спокойствие этой семьи полностью зависело от меня. Если Дамон убьет их, их кровь будет и на моих руках. Но как его остановить? Я намного слабее брата и не планирую снова кусать людей, потому что боюсь не суметь остановиться.

Я вскочил с постели и резко дернул занавеску. Глядя на луну, бывшую свидетельницей стольких моих преступлений, я снова и снова вспоминал свой разговор с Маргарет. Жесткие очертания ее подбородка. Чистоту ее глаз. Ясный синий взгляд, оценивший нас с Дамоном, словно бы проникший сквозь кожу и разглядевший небьющиеся сердца. Уинфилд готов отдать свое богатство Дамону, но его дочь остается невосприимчива к Силе моего брата.

Но как?

Единственная известная мне защита от вампиров — вербена, но в Нью-Йорке я ни разу не чувствовал ее удушающего запаха. Пытаясь избавиться от Катерины, отец подмешивал вербену в мой виски, чтобы она отравилась моей кровью. Если бы отец сообразил раньше, мы с ним до сих пор жили бы в Мистик-Фоллз, изучая счета, — я готовился принять на себя управление Веритас.

Открыв окно, я вышел на узкий балкончик. Ночь была странно тихой. Ветер не тревожил деревьев, голуби, прикорнувшие на соседней крыше, не шумели. Балкон выходил на восток, на мутный Ист-ривер и узкую полосу земли — остров Блэквелла, где недавно построили сумасшедший дом. Губы невольно скривились в улыбке. Если бы я мог запереть там Дамона…

А потом я закричал и вцепился в кованые перила. Я должен бросить мечтать, надеяться и думать о миллионах «если». Я не могу уничтожить Дамона и не могу изменить прошлое. Что сделано, то сделано. Даже на пике своей Силы я не смогу повернуть время вспять и исправить то, что Катерина сделала со мной и моей семьей. Я свободен, у меня есть определенный опыт, и я буду бороться.

Держась за перила, я прыгнул на крышу, с глухим стуком приземлившись на гудрон. Нью-Йорк — большой город, и кто-то где-то обязательно выращивает вербену или хотя бы хранит сухие побеги. Я буду бегать по улицам, пока не почувствую ее запах. Добавить траву в питье Лидии не получится — Дамон ее кусает, но если у меня получится подмешать вербену в виски Уинфилда…

Я пробежал по крыше, готовясь перепрыгнуть на соседнюю, а потом спуститься на улицу.