Влечение - [22]

Было ясно, что замечания Рози сильно расстроили эту милую девушку, однако приверженность к семейной солидарности не позволила Кристине разъяснить той истинное положение вещей. Она просто решила как можно скорее разыскать брата и предупредить о случившемся.

Теперь же, озабоченно поглядывая на Софи, она сказала:

— Как хорошо, что я вас встретила. Хотелось пригласить вас на обед, а где вас искать — не знала. Возможно, Ив вам рассказывал, что у Карреров издавна существует традиция раз в месяц, в субботу, всем семейством у кого-нибудь собираться. В этом месяце как раз наша с Хуаном очередь принимать гостей и мы будем очень рады вас у себя видеть.

— Спасибо за приглашение, очень мило с вашей стороны, — сдержанно ответила Софи.

Она была не настолько наивной, чтобы не понять, что поведение Рози объяснялось в основном вздорным характером и юношеской агрессивностью. Тем не менее по реакции Кристины она догадалась, что определенная доля правды в словах девушки все же была. Особенно в том, что касалось Катрин Гренье.

Разумеется, она не сомневалась, что до встречи с ней Ив вел отнюдь не монашескую жизнь. Однако почему он не был с ней искренен? Почему откровенно не рассказал о своих отношениях с Катрин? «Ив очень влюбчив. Остывает, правда, еще быстрее, чем влюбляется», — беспрестанно звучали в ее ушах слова Рози.

Пять минут спустя, распрощавшись с Кристиной и направляясь к домику дядюшки Фернана, Софи все еще продолжала горестно размышлять о том, насколько мало она знает Ива. Солнце, ярко сиявшее весь день, куда-то скрылось. Ей казалось, что все вокруг стало пасмурным и уже не будет другим. Ее познабливало, и она в глубоком унынии раздумывала о том, что была слишком легкомысленной, поверив в силу любви Ива.

Однако не в ее характере было без борьбы поддаваться отчаянию. Конечно, было бы прекрасно, если бы она могла сейчас выплакать все свои беды матери, всегда готовой понять ее и утешить. Но это невозможно. Родители уже уехали, и теперь она на долгое время будет лишена возможности пообщаться с ними. И значит, ей придется справляться самой. Возьми себя в руки, приказала она себе.

Прежде всего она подтянулась, расправила плечи и решительно подняла голову. Что, в конце концов, повергло ее в такое уныние? Всего лишь болтовня девушки, которую она видела впервые в жизни. Почему она должна верить злым намекам насчет Ива? Это просто непорядочно с ее стороны. Она не имеет никакого права сомневаться о том, что Ив искренен с ней, что он любит ее. Сердце подсказывало ей, что он самый родной и самый близкий ей человек, с которым ей предстояло провести всю оставшуюся жизнь. Господи, какая же она все-таки идиотка! Он, конечно, расскажет ей все о своих отношениях с Катрин Гренье, стоит лишь попросить его об этом. И она попросит, как только он придет. А в ожидании, пока он появится, она, чтобы отвлечься от царапающих душу подозрений, займет себя поисками той самой вазы, о которой говорила мама.

Софи вошла в дом, натянула на себя джинсы и майку и принялась за дело. Прежде всего она стала разгребать завалы в стенном шкафу. И вот, вытащив оттуда кучу хлама, она наткнулась на коробку, упрятанную поглубже в угол. Софи осторожно вытянула ее оттуда, раскрыла и увидела, что та доверху заполнена стружками. Потихоньку вынимая их, она добралась наконец до какого-то предмета, завернутого в потемневшую от времени ткань. Почти не дыша, извлекла его из коробки, бережно поставила на стол и развернула ткань. Достаточно было одного взгляда, чтобы Софи замерла в восхищении.

Перед ней стояла редкого изящества ваза, поражавшая утонченными очертаниями и изысканным бледно-розовым цветом. Софи не считала себя специалистом по французскому антиквариату; она гораздо лучше разбиралась, например, в керамике из раскопок своего отца. Однако ее знаний вполне хватало, чтобы определить: ваза изготовлена в Севре в восемнадцатом веке, когда такой цвет специально был найден мастерами, чтобы угодить фаворитке Людовика XV — мадам Помпадур. Можно было понять, почему прабабушка так любила эту вазу, а маме было жаль ее утратить. Правда, мама скорее всего не представляла себе ее ценности. Да и вообще, удивлялась про себя Софи, не понятно, как попала такая редкостная вещь в семью простого фермера, каким был ее прадедушка. Она засунула коробку со стружками и тряпками обратно в шкаф и принялась умелыми руками археолога осторожно отмывать севрскую красавицу от приставшей к ней за многие годы пыли.

Ив вышел из магазина, прижимая к себе обеими руками пакеты, набитые разными деликатесами, которыми он собирался угостить вечером Софи. Надо было успеть занести их домой, прежде чем отправиться за ней в дом Фернана. Времени оставалось мало, и он так торопился, что чуть не столкнулся с супругами Гренье.

— Осторожно! — засмеялась Катрин. — Что за спешка? — Она с любопытством заглянула в его пакеты и лукаво заметила: — Спорим, я отгадаю, с кем ты будешь пировать.

— Считай, что выиграла, — суховато ответил Ив.

— Софи, похоже, очень хорошая девушка, — доброжелательно продолжала Катрин. — Вот и Доминику она понравилась. Не ее вина, что у нее был такой дядя, как Фернан Рулен. В конце концов, ее мать давно прекратила все отношения со своим братцем. Тем не менее… Ой! — Она хлопнула себя по лбу, неожиданно вспомнив нечто гораздо более актуальное, чем семейные проблемы Софи. — Знаешь, что мне сказали в полиции? Что в банде, ограбившей Батистена, была по крайней мере одна женщина!