Властитель женских душ - [13]
– Скажи все-таки.
– Ну ладно… Вот какая у меня мыслишка завелась: это коллективный сговор. Только все упирается в запертую комнату… И потом, лицо писателя выглядит совершенно спокойным, – вряд ли бы он сохранил спокойствие, если бы к нему вломился весь коллективчик его домашних!
– Погоди… В этом что-то есть, камарад! Неплохая идея, совсем неплохая! Между прочим, писатель мог сам открыть им дверь, а взломанный замок они изобразили потом, после убийства!
– Но ведь он никого не пускал к себе в священные часы работы!
– Мало ли, что они ему наплели… Допустим, достучались до него или секретарь дозвонился ему по телефону. По мнению нашего патологоанатома, смерть наступила в пределах часа до приезда полиции! А мы там появились через двадцать минут после вызова! Смотри-ка, как могло быть: Ларю уже заканчивал свою работу и потому включил телефон. Секретарь ему дозвонился и что-то наплел…
– Когда у писателя день рождения? – спросил Реми.
– Зачем тебе? – удивился комиссар.
– Вдруг они все заявились под предлогом поздравления…
– Дело говоришь! Не помню дату, погоди.
Комиссар позвонил кому-то из своих подчиненных.
– Нет, уже был, в апреле, а сейчас июнь… Да мало ли какой предлог они могли придумать! Им важно было в кабинет попасть!
– Просить дружно прибавки к жалованью, к примеру, – заметила Ксюша.
– Вот-вот, – обрадовался Ив Ренье, – чем не повод? Писатель их пустил без всякого страха. А один из них, улучив момент, ударил его ножом в сердце! Ларю даже удивиться не успел! А потом, поскольку они не могли запереть комнату изнутри, выходя из нее, то они устроили нам это представление с выбитым замком! – Комиссар невероятно оживился, даже разрумянился. – Ты гений, Реми, я знал, что не подведешь!
– А что у тебя по отпечаткам? – вместо ответа спросил Реми.
– Есть секретаря, жены и домработницы, как ее, Мелани. Еще один, но явно старый, полустертый, – Кристиана. Он сказал, что как-то ящик в письменном столе хозяина чинил. Похоже на правду: отпечатки именно на этом ящике.
– Остальные, выходит, ни к чему не прикасались… – заметил Реми. – Не в перчатках же они заявились!
– Ну да. Зачем им в перчатках? Они просто вошли, составили массовку… А Мелани, Марион и Фредерик имели право входа в кабинет! Могли и притронуться к чему-нибудь, для них отпечатки не имели значения, их там и так полно! Кто-то из них и убил писателя!
– Но на ноже отпечатки самого Ларю… Из чего следует, что убийца был в перчатках. А потом приложил руку писателя к рукояти! И ты думаешь, что писатель не забеспокоился бы, увидев кого-то из челяди – пусть не всех – в перчатках?
– Ну… мало ли, надел в последний момент! Или просто стер свои перед тем, как вложить нож в ладонь Жана-Франсуа!
– А фотографии? – поинтересовалась Ксюша. – Кто из них мог следить за Марион и сделать снимки? Ведь все они заняты своими делами в то время, когда Ларю работает!
– Если это действительно сговор, – Реми сделал ударение на слове «действительно», – то они могли по общему согласию откомандировать одного из людей на слежку… Даже нет, погоди! Если считать, что в сговоре все, – то тогда и Марион! В таком случае она могла специально договориться с этим одноклассником, чтобы потом полиция нашла в компьютере Ларю снимки и заключила, что это самоубийство!
– А почему ты так это произнес: «действительно», а, Реми? Это ведь твоя идея! Ты что, в нее теперь не веришь? – вдруг спросил комиссар.
– Нет, почему же… В нее весьма неплохо укладывается сцена, которую мы общими усилиями нарисовали… Стройно получается! Только как это доказывать?
Наступила тишина. Эйфория закончилась. Все так замечательно они придумали… Но доказать? С этим было куда хуже. Прямо из рук вон плохо.
– Никак, – нахмурился Ив. – Только если сумеем расколоть кого-то на признание!
– Для этого нужны хоть какие-то факты, – заметил Реми. – Чтобы припирать народ к стенке. А у нас их нет.
Они снова умолкли. Даже Ксения с ее богатым воображением не нашла никакой мало-мальски стоящей идеи: как расколоть их всех, если тут имел место коллективный сговор?!
– Ив… – наконец нарушил тишину Реми, – что-то мне претит в этой идее… Сам не знаю что.
– Как это? Сам ее выдвинул, а теперь тебе что-то претит?
– Ксения права: лицо писателя изобразило бы определенные эмоции, если б к нему вторглись! Тогда как его лицо почти безмятежно!
– Так я же тебе сказал: они нашли благовидный предлог! И Ксения предложила логичную догадку: они явились, чтобы попросить прибавки к жалованью! Такой домашний профсоюз! Чем тебе эта гипотеза не нравится?!
– Не знаю, Ив. Мне видится, – насколько я успел понять обычаи этого дома, – что в таком случае писатель сам вышел бы к ним из кабинета… А не пустил бы их к себе, в свое «святилище»…
– И что ты предлагаешь? – нахмурился комиссар.
– Дай мне еще дня три…
– Шутишь?! ОДИН, не больше!
– Хорошо, – вздохнул Реми. – Пока расскажи, что у тебя есть по бизнесу писателя…
– Ничего. Какого черта мне им интересоваться, пока я не могу установить, каким образом кто-то проник в его кабинет? Групповое вторжение ты подвергаешь сомнению… А мотивов у нас и так завались!
– Ну а если у него, к примеру, есть компания, которая разрабатывает метод прохождения через стены?
Афанасий Карачаев найден мертвым в своей квартире. Официальное заключение о смерти указывает на сердечную недостаточность, но Ляля, любившая Карачаева, этому заключению не верит. Она обращается к частному детективу Алексею Кисанову, который берется за дело. Очень скоро становится ясно, что Карачаеву помогли отправиться на тот свет. Но это был первый и последний ясный пункт в этом деле: дальше – сплошные загадки. Самым таинственным образом исчезает дочь Афанасия Карачаева, и детектив ищет ее следы в темных водах Московского моря.
Игорь сделал все, чтобы превратить жизнь Ольги Самариной в рай. Но этот рай рушится в тот день, когда Ольга, будучи в Париже, сталкивается на одной из улиц с собственным двойником. Сходство до того разительно, что она, как завороженная, отправляется на его поиски. И, как только жизненные пути Оли и американки Шерил пересекаются, – девушки попадают на прицел неведомого убийцы, готового уничтожить их всеми способами… Ольга остается одна: Шерил в коме, заботливый Игорь непонятным образом исчез, – и за ней охотится убийца.
«Так не бывает!» – твердила себе Тоня, когда красавец и богач Кирилл влюбился в нее, невзрачную кассиршу. Но его нежность смела все преграды, и Тоня отважилась поверить в сказку… Напрасно! Очень скоро она стала сомневаться в самом существовании и любви, и фирмы, и богатства Кирилла. Но зачем ему понадобилось разыгрывать спектакль перед Тоней?! Постепенно мелкие недоразумения превращаются в самый настоящий кошмар. Кирилл исчезает, но его тень преследует Тоню, жестоко наказывая за каждое ослушание. Раздираемая страхом, любовью и гордостью, она самонадеянно отказывается от помощи частного детектива Алексея Кисанова.
Брошенная мужем, отвергнутая общими друзьями, Вика оказалась совершенно неприспособленной к жизни: никчемная дамочка, мужнина жена, и то бывшая... Отчаявшись, она даже решилась подобрать с помойки бомжа: отмыть, одеть и сделать из него себе защитника… Жажда реванша приводит ее в фирму, отписанную супругом при разводе, где Вика взялась директорствовать, плохо понимая, во что она ввязалась. Угодив в самую гущу опасных и жестоких бизнес-игр, Вика поздно осознала – счет в них идет не только на деньги, но и на жизнь, на ее жизнь.
Этот роман – адская смесь интеллектуального логического расследования и психологического триллера. Всего за один месяц частному детективу Алексею Кисанову надо разгадать 12 убийств, чтобы не допустить 13-е. Все убийства разные, но объединяет их одно – маньяк, который играет с детективом, как кошка с мышкой. Пожалуй, впервые автор представляет нам отрицательного героя, более умного, чем ее главный персонаж. Такого не бывает! Гармаш-Роффе опять идет на риск. От главы к главе читатель несется по сюжету как на американских горках – вот-вот Кисанов достанет невидимого маньяка, и вдруг – бах – полный провал, тупик, надо срочно что-то придумать, новую версию… Счет идет на часы, потом на минуты… Опять надежда… Если вы никогда не испытывали ощущение, когда у вас в процессе чтения замирает дух от перегрузок и невесомости, то это как раз такая книга! Читайте! И не жалейте себя!
Герои повести «Секунданты» – люди творческие, но им приходится расследовать историю загадочного самоубийства молодого поэта. «Секунданты» начинаются как детектив из жизни богемы конца 1980-х – начала 1990-х годов. Не сразу выясняется, что действие повести происходит в мире, где А. С. Пушкин принял деятельное участие в декабристском восстании, был сослан в Сибирь и так и не стал великим писателем...Книги Д. Трускиновской захватывают превосходным сочетанием напряженной интриги, парадоксального построения и особого, нетрадиционного способа изложения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.