Властитель - [27]

– Что у вас там произошло?

– Извержение Седого. Наш лагерь был построен слишком близко от подножия вулкана Седого, и сейсмологи предупреждали, даже неоднократно, но никто ничего не предпринимал. Как всегда бывает. Я помню, что среди ночи нас разбудил страшный взрыв, рев огня, треск рушащихся построек. В трещинах почвы и в разлившейся лаве погибла половина лагеря, Я помню красное огненное море, дождь камней с неба, пепел… Потом я, конечно, пришел в себя. Меня, как и других пострадавших, эвакуировали в госпиталь, а потом я узнал, что спас меня Николай Орлов. Он успел оттащить меня от края лавового потока.

– А что было дальше? – нетерпеливо прервал паузу Илья.

– Я очнулся лишь через два дня в госпитале. Николай пришел меня проведать. Вот тут-то и начинается самое смешное. Когда я пришел в себя, то подумал, что спятил. Я лежал на кровати, глядя в упор на самого себя… Дело в том, что Орлов был точной моей копией, и даже родись мы близнецами, и то не могло быть между нами большего сходства. Я тогда стал своего рода знаменитостью: во-первых, у меня была абсолютная и полная амнезия, во-вторых, между нами было поразительное сходство. И с тех самых пор мы с ним не разлучались и все делили пополам. Передряг, в которые мы с ним попадали, вполне хватило бы на десятерых, и вскоре пас прозвали "братья-бесы".

Я помолчал, вспоминая весь тот ад, что казался теперь страшным сном. И только ночью, во сне он возвращался страшной явью. Мне было трудно и вспоминать, и выдавливать из себя слова:

– Несколько недель назад нас в составе небольшого отряда отправила на разведку к северо-востоку от карьера, где мы добывали нейрозит. Уже несколько дней, как в том направлении начали пропадать люди. Мы должны были разведать, что там такое объявилось. Ты сам что-нибудь знаешь об Уране?

– Ну, как все…

– Значит, не знаешь, Уран не просто планета смерти. Уран постоянно продуцирует смерть. Это планета с повышенной мутагенной активностью. Там постоянно возникают новые виды смертельно опасных организмов, а завезенные с других планет, немедленно мутируют, причем в наиболее опасном для окружающего мира варианте.

– Почему?

– Никто не знает. Просто это есть. Вероятно, это работа Создателя. Ну а его пути неисповедимы, как ты знаешь.

– Ты говорил о разведке.

– Да. Как всегда, не хватило аккумуляторов. Нам поэтому разрешили далеко не углубляться, но все равно уже через три километра мы попали в туман. Он был не водяной, какая-то коллоидная смесь, очень густая, а маски нашлись только у троих. Старший группы разрешил всем остаться на границе тумана, а троим – мне, Николаю и Юре Семенову, – всем у кого нашлись маски, – пройти вглубь метров на сто-двести и попытаться что-нибудь узнать.

– А маски?..

– Мы их так называли. На самом деле такие силовые устройства, которые создают локальное поле отталкивания. Можно дышать, смотреть, не боясь контакта лица с водой или, как тогда, с туманом.

Втроем мы ушли, но ушли недалеко. Оказалось, что в тумане нельзя быстро двигаться. Стоило увеличить скорость движения, как туман начинал сгущаться вокруг, уплотняться и уже давил сверху. А потом вокруг начинали мерещиться какие-то тени, твари… То, что нельзя было ничего увидеть, было хуже всего. Казалось, опасность везде, не понять. Неизвестно откуда.

Потом уже выяснилось, что туман – некий организм, состоящий из множества самостоятельных частиц-молекул. Мельчайший элемент – что-то вроде амебы, но в случае, когда внутрь тумана попадало нечто биологически активное, живое, одним словом, то происходило мгновенное взаимодействие молекул с образованием более сложного организма, способного справиться и потребить источник раздражения. В тот раз источником раздражения стали мы.

Мы втроем шли в связке. Мы обвязались прочной веревкой, которую туман уничтожил почти сразу. Уже через десяток метров мы потеряли друг друга. Пробовали кричать, но звук поглощался этой молочной взвесью.

Впоследствии оказалось, что этот коллоидный организм, кроме всего прочего, вырабатывал излучение, угнетающе действующее на психику жертв, – словом, нас тоже охватывал ужас.

Мы бродили, словно слепцы, уже поняв всю бесполезность нашей экскурсии и желая только одного: выбраться. Но ни я, ни Николай не бросили бы друг друга. А был еще и третий товарищ – Юра Семенов.

Его нашел я. Наверное, он пытался бежать, чем и стронул механизм… Сначала я наткнулся на что-то резиново-плотное, начал обходить – и близко увидел мертвые глаза Юры, разинутый в немом крике рот; снизу до щей он был облит этой упругой, мускулистой плотью, уже переваривавшей его. Я взял его за голову, и голова осталась у меня в руках. Голову я не бросил, положил в сумку, а когда повернулся, увидел за спиной нечто паукообразное, уже нависшее надо мной.

Я подумал, что мне коней. В последний момент Николай врезался в этого туманного паука. Понимаешь, он не решился выстрелить; во-первых, цель была совсем рядом со мной и меня могло задеть лучом бластера, а во-вторых, непонятно было, остановит ли этого аморфного хищника выстрел. Вероятно, Николай хотел оттолкнуть меня, а может быть, действительно думал справиться с этой тварью. Я так и не узнал, что он хотел. Знаю только, что думал спасти меня. И вот я жив, а он умер. Этот паук обхватил его мгновенно, и мгновенно образовал вокруг него кокон, подобный которому я уже видел только что.