Властелин Урании - [109]

Затем он оживился, впрочем, не изменив своей манере изъясняться с тишайшей мягкостью, от чего порой его речи было затруднительно расслышать, и пожелал знать, что я мог бы предсказать ему.

Я не успел обдумать это заранее и, все еще стоя перед ним полуголым, выставляя на обозрение моего брата в этом кабинете, согретом благодетельным теплом, отделанном деревом и расписанном белыми цветами, произнес:

— Сир, Провидение забавляется нашим тщеславным неведением, оно посылает нам знаки, которые надобно уметь читать.

— Какой же знак ты видишь возле меня?

— Знак брата-противника.

— Не думаешь ли ты, что сообщаешь мне новость? О том, что мой брат соперник мне, знает весь город. Тогда что же мне в твоем пророчестве?

— То, что божественное Провидение уже давно предупреждает вас об этом.

— Значит, это оно тебя ко мне послало? А твой мертвый выродок — эмблема рока?

— У господина Браге тоже был брат-близнец, которого он умертвил, когда появился на свет.

— Говори, — приказал император, посторонившись от меня.

— Сеньор Браге, — сказал я, — убил своего соперника, в этом он уподобился вашему брату эрцгерцогу Матиашу, который ищет вашей погибели.

— Я мог бы приказать тебя повесить за то, что осмеливаешься высказать подобное обвинение. И что же, удастся ему это?

— Это ему не удастся, — сказал я.

— А верно ли, что я умру вскоре после моего льва и что меня зарежет монах? Признайся, ведь Браге не умел предсказывать будущее. Он утверждал, что как волшебник ты сильнее его. Я желаю услышать от тебя то, чего он не сказал.

— Он не говорил, что дьявол еще со времен Каина и Авеля всегда старается посеять рознь между братьями, чтобы один убил другого. Но поэт, павший от клинка воина, оберегает его и ждет встречи с ним в мире ином. Небесный брат есть у каждого. Надобно умертвить его на земле и поклоняться ему на небесах.

Император спросил, каков этот иной мир. Я описал ему небесные врата Исландии.

Все, что я смог за десять лет сделать для этого несчастного, бывшего одним из самых могущественных владык земли, это поделиться с ним тайным видением, в детстве внушенным мне священником Айнарсоном. Если не считать нескольких догадок касательно кое-кого из придворных (о них не стану рассказывать, дабы не подвергнуть опасности тех, кто меня слушает), он никогда не слышал от меня ничего, кроме заповедей, ниспосланных нам небесами ради спасения души.

Когда через два года после кончины Сеньора умер Бернгард Прокоп, император позаботился, чтобы меня не выгнали из этого дома, где мы сейчас находимся, и чтобы наша портняжья мастерская осталась поставщиком нарядов двора. Тенгнагель все эти годы стойко держал при себе догадки о том, почему император Рудольф заказывает подмастерью из «Двух подсвечников» столько одеяний. А вельможи из его окружения и никогда не сомневались в том, что маленький портной Йеппе, столь жестоко обделенный природой, рожденный посреди Эресунна на островке, где-то между цитаделью Ландскрона и замком Кронборг, принадлежит к числу императорских советников.

И однако же эта роль в пору стольких испытаний, от войны с турками до похода его брата на Прагу, весьма часто тяготила меня. Я давал ему понять, что надобно обратиться к Господу и преодолеть страх перед своим духовником (у него все еще сидело в голове неосмотрительно измышленное сеньором Браге пророчество насчет монаха-убийцы, и он опасался присланного ему Святым Престолом почтенного отца Писториуса). Я также внушал ему, что подобает быть строже к самому себе, и порой указывал на ловушки, которые расставлял брату Матиаш Австрийский, не оставлявший стараний погубить его.

Как мы знаем, император лишился трона, ибо свыше было предначертано, чтобы он уступил его своему земному брату. Уже давно он не заказывает мне новых нарядов, довольствуясь поношенными шубами и ветхими камзолами. Лишь несколько человек, в том числе Кеплер, продолжали хранить ему верность вплоть до самой потери власти и короны.

Ныне он обосновался в новом жилище, что в летнем саду, там он ждет смерти, ведь его лев умер.

Магдалена (в последний раз я ее видел совсем недавно; замуж она так и не вышла) время от времени пересказывает мне новости о членах своего семейства.

София Браге в Копенгагене. Ее служанка Ливэ вернулась к ней. Сиятельная дама Кирстен, после кончины мужа купившая имение к северу от Праги, стала набожной, сильно страдала от водянки и вот уже семь лет как отошла в мир иной. Тюге взял в жены вдову одного богемского дворянина, родом из Мейсена, у них сын и дочь. Магдалена, страшась войны между Габсбургами за наследство, бежала к ним и Хальдора с собой прихватила. Их мальчика зовут Тихо, в честь деда. Элизабет, возвращаясь в Англию, забрала с собой своих младших сестер. Тенгнагель наградил ее четырьмя детьми. Старшего, увидевшего свет в Англии, также нарекли Тихо, добавив к сему еще имя императора — Рудольф. Я слышал, что он очень похож на владетеля Ураниборга. С тех пор как они поселились в Праге, неподалеку от Теинского собора, где сиятельная дама Кирстен упокоилась рядом со своим супругом, я все лелеял надежду поглядеть на это дитя, оно бы мне напомнило моего господина.