Властелин суда - [47]

— Вьетнам, — негромко, сам себе пробормотал он.

— Вьетнам?

Он перевел взгляд на Алекс. Она стянула волосы назад, обнажив мягкую линию шеи, и держала во рту соломинку. Он смущенно уловил в ней сходство с маленькой девочкой.

— Была такая легкая заварушка в Юго-Восточной Азии незадолго до твоего рождения, — сказал он.

Она снисходительно улыбнулась ему.

— Я лишь подумал, что не бывал в такой жарище, начиная с Вьетнама, — пояснил он.

Она сделала глоток через соломинку.

— Ты не выглядишь таким уж старым.

— Спасибо.

Она подмигнула ему:

— Замели?

— Я добровольцем пошел, — сказал он. — Тогда это казалось делом чести — воевать за свою страну. Многие мои друзья даже и не раздумывали. Мне было восемнадцать, когда я сошел с борта самолета в Дананге, а на американскую землю, тринадцать месяцев спустя, я ступил уже мужчиной средних лет. Последние два дня там были самыми кошмарными в моей жизни. Я был уверен, что мне крышка. До родительского дома в Нью-Джерси я добирался тридцать восемь часов самолетом, а потом автомобилем, а добравшись, свалился как подкошенный на диван и заснул с сигаретой во рту, отчего чуть не сгорел заживо.

— Как случилось, что ты стал работать на Управление?

Положив руки на стол, он скатывал в шарик обертку от соломинок.

— Даже через два месяца после моего возвращения я ловил на себе косые взгляды — на улице, на набережной. Люди, которых я знал испокон веков, стали глядеть на меня другими глазами, и я стал глядеть на них иначе. Все изменилось, уже не было таким, как прежде, и было ясно, что и дальше уже не будет. Я не вписывался в их жизнь, выделялся — как живое напоминание о том, как тысячи юношей, лучшие из лучших, гибли на чужбине, а они здесь были заняты своими делами и плевать хотели, что кто-то там воюет. И вот в один прекрасный день на пороге моего дома появились двое парней и спросили меня, не хотелось бы мне поработать на правительство. Я сразу смекнул, что речь идет не об Иностранном легионе. Так как работы у меня не было и в скором времени не предвиделось, я подумал: чем черт не шутит. Я взялся бы за что угодно, лишь бы убраться из дома.

— Так они были вербовщиками?

— И уже собрали обо мне полную информацию.

— Прежде чем ты дал свое согласие? Зачем же так?

— Они очень спешили, и им нужен был человек, свободно говорящий по-испански и с военной подготовкой, конечно.

Она кивнула.

— Ты говоришь по-испански?

— Теперь уж не так хорошо.

— И вот почему дело кончилось Мехико.

— Это было первым моим заграничным заданием.

— И там ты встретился с Джо?

— Да, — сказал он, отвернувшись и опять глядя на голосовавшего на дороге — плавившийся асфальт призрачно мерцал, окружая его волнами туманной дымки. — Да, там я встретился с Джо.

Казалось, она секунду обдумывает услышанное. Потом она спросила:

— Но почему Мехико?

— Ирония судьбы. Так отозвались события на Ближнем Востоке. Как раз примерно в это время

Саудовская Аравия стала понимать, что ее нефтяные запасы стоят миллиарды и миллиарды и это можно использовать, чтобы укрепиться на международной политической арене. Королевская семья стала более или менее открыто грозить США тем, что может национализировать нефтяную промышленность своей страны, как это сделали в Мексике, если Штаты не прекратят оказывать поддержку Израилю. Такого рода разговоры начали сильно беспокоить богатых акционеров, а так как президентов назначают и снимают в основном они, то дела и развернулись. Никсон поначалу постарался придерживаться жесткой линии и посоветовал королевской семье заткнуться и молчать в тряпочку. Или в тюрбан — не знаю, что они там носят. Саудовцы ответили соответственно, на семьдесят процентов взвинтив цену за баррель. Когда это не помогло и не уничтожило противостояния, их компаниям было приказано прекратить все поставки нефти американским военным. Учитывая разгар «холодной войны», поддержку палестинцев русскими и их желание увеличить свое влияние в регионе, нам нужны были меры, всю серьезность которых смогли бы оценить саудовцы.

— То есть нужен был козырь, — сказала она, потягивая колу через соломинку. — Альтернативный источник нефти.

— Именно. Мы подозревали, что, когда ситуация обострится, королевскую семью больше станут заботить миллиарды долларов, чем общеарабская солидарность.

— И как раз примерно в это же время Мексика открыла у себя в плодородной саванне штата Табаско и заливе Кампече обширные запасы углеводородов и натурального газа, — сказала она.

— Что было очень кстати. По предварительным оценкам, запасы эти исчислялись цифрами от шестидесяти миллиардов баррелей и выше и, возможно, доходили до сотни миллиардов.

— Услышаны были молитвы Никсона.

— Как посмотреть. Иными словами, нефть имелась. Вопрос был в технологии, как до нее добраться и разрешит ли Мексика нам заняться разработками. Но изобретательность растет по мере необходимости, и мы полагали, что технология явится сама собой и что дело не в ней.

— А в том, чтобы убедить Мексику вновь открыть свой нефтяной рынок иностранным компаниям.

— А из учебников истории ты, возможно, помнишь, что у Мексики тогда был и своих хлопот полон рот. Студенческие волнения и забастовки рабочих участились, становясь все более ожесточенными. Были свидетельства о проникновении в страну мятежников из коммунистической Кубы и Советского Союза, желавших превращения Мексики во второй Вьетнам. Но одно дело подобная угроза где-то далеко, в Юго-Восточной Азии, и совсем другое дело, Алекс, когда мятежники уже ломятся в твои ворота.