Властелин суда - [40]

— Еще выходы есть? — спросила Алекс.

— Вам видится проложенный под усадьбой подземный ход?

— Было бы неплохо.

— К сожалению, ничего подобного не имеется.

— А что вы предлагаете?

— Стараться не дышать.

В коридоре полыхало пламя. Газ проник в вентиляцию. Времени у них в обрез. Набитый книгами и старыми газетами дом вспыхнет, как древесина бальсы. Языки пламени вырывались уже из спальни.

Он сунул ей в руки дробовик. Она спрятала свой «глок» в задний карман брюк. Он ослабил ремень джинсов и заткнул папку за пояс на животе.

— Когда выйдем, забирайте влево. Там есть лесная тропинка. Она ведет к сараю. До него пятьдесят ярдов, но лес и подлесок там густые, так что укрыться можно.

— Что вы хотите делать?

— Выбраться.

— Понятно, только объясните мне, как мы выйдем из дома, если они караулят нас у задней двери.

— Мы и не пойдем через нее.

Она поглядела на него как на помешанного.

— Вы видели когда-нибудь картину «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид», Алекс?

— Нет.

Опершись спиной о стол, он вынул из кармана патроны, вытащил пистолетную обойму и заправил туда сороковые.

— Так вы не видели «Буча Кэссиди»! Это же классика.

Она глядела, как наползает пламя.

— А нельзя замечания о моей неосведомленности в области кино оставить до другого раза?

— Там есть сцена, когда Буч и Сандэнс Кид оказываются запертыми в сарае где-то в Южной Америке. И хотя они этого не знают, но возле дверей караулит целая армия федералов, только и ждущих, чтобы их растерзать.

— История не слишком обнадеживающая.

— Я к тому, что вылезают они из передней двери, так как этого-то как раз меньше всего от них ожидают.

— И им это удается?

Дженкинс вбил магазин в рукоятку.

— Удается или не удается, дело другое. Мне нравится сама идея.

— Идея безумная. А прикрытие?

— Вопрос хороший. Прикрытие — дерево.

Сунув в карман пистолет, он поплевал на руки и взялся за нижний край стола.

— На счет «три» начинай продвигаться!

— Но он же неподъемный!

— А кто, думаешь, его втащил сюда? Лу с Арнольдом? Когда окажешься у окна, стреляй прямо по центру. Оглуши их. Пускай призадумаются.

Он натужился, как тяжелоатлет в жиме.

— Три!

Его джинсы туго натянулись на ножных мускулах, он хрипло рыкнул, как рассерженный медведь. Стол медленно оторвался от пола, и он ринулся вперед, тараня им зияющую дыру в стене, в месте, где раньше находилось окно. Алекс отбивала патрон за патроном из двенадцатизарядного дробовика, потом кинулась влево и скрылась в зарослях. Дженкинс уронил стол, потеряв равновесие, упал, покатился, поднялся с пистолетом в руке, выпустил две пули в том направлении, откуда, как ему казалось, еще недавно стреляли, и побежал следом за Алекс в густые заросли. Пятьдесят ярдов до сарая кажутся целой милей... сто пятьдесят шагов... сто двадцать... В спину его подталкивали шелест и вой ветра. Что-то прожужжало возле самого уха — вряд ли это комар. Шагов через сто он нагнал ее, и они побежали бок о бок, отводя преграждавшие путь ветки, спотыкаясь на кочках, как солдаты на трудном марше. Нет, черт возьми, надо выдержать.

Он споткнулся. Упал вперед. Грохнувшись о землю, крикнул ей, чтоб не останавливалась. Кое-как приняв сидячее положение, он дважды выстрелил в сторону сторожки, хотя в темноте преследователей видно и не было. Приподнявшись на колени, он оперся рукой о землю, чтобы встать, и нащупал теплую шерсть.

Лу.

Язык пса вывалился наружу и был в пене, на морде застыло выражение мучительной боли. Глаза закатились до белков, рот раскрыт в оскале. Рядом, частично скрытый зарослями чертополоха и ежевики, лежал Арнольд.

Дженкинс подполз к своим собакам, прижал к груди их головы.

— Нет! О нет! Нет, нет!

— Хватит! Бежим! — Стоя над ним, Алекс потянула его: — Теперь не вернешь!

Он поднял на нее глаза с земли; выкрикнул под вой ветра:

— Черт подери, Джо! Черт подери их всех!

— Довольно, Чарли!

Треснула ветка. Возле самой головы Дженкинса от ствола дерева отлетела щепка. Алекс вскрикнула и осела, как мешок с мукой. Дженкинс опомнился и, схватив дробовик, пустил последний патрон в надвигающуюся тень. Он вскинул на плечо Алекс и, с усилием поднявшись на ноги, двинулся к сараю, таща ее, словно пятидесятифунтовый мешок собачьего корма. Тридцать шагов... Он ждал выстрела в спину... Ноги подламывались... Двадцать шагов... Он весь сжался в ожидании... десять шагов... Он рывком распахнул дверь и нырнул внутрь, увертываясь от летящих на него щепок. За кучами сена он опустил на пол Алекс и перевел дыхание. Всполошенные куры летали вокруг, подымая тучи перьев. Арабские жеребцы топотали в своих стойлах, дергали головой и громко всхрапывали.

Дженкинс вгляделся в блузку Алекс. Из-за винных пятен трудно было понять, куда именно ее ранило, но он заметил, что около правого плеча материя порвана.

— За пояс меня обхватить сможешь?

— Что?

— Сможешь за меня держаться?

— Наверно. А в чем дело?

Он усмехнулся.

— Небось и Джона Уэйна в «Настоящем мужестве» ты тоже не видела.

— Не видела, но надеюсь, что ему там повезло больше, чем Бучу и Сандэнсу Киду.

Сорвав со столба веревку, он затянул на ней мертвую петлю и открыл дверцу стойла. Белый жеребец заржал и, испуганно кося глазом, попятился. Дженкинс опутал веревкой его морду и шею так, чтобы петля оказалась на голове, и ухитрился продеть в петлю конец веревки. На шею животного он навесил груз и закрепил веревку на другом боку жеребца. Получилось нечто вроде поводьев. Ничего, сойдет.